Долг (ЛП)

К счастью, Джессика, похоже, отвлекается от своих мыслей. После того, как она собирается, мы берем сумки и направляемся к машине, готовые к следующему этапу поездки.

Похоже, сегодня погода не собирается идти нам на встречу, но хоть «Ягуар» тихо мурлычет. Дождь начинает бить в окна в тот момент, когда дорога начинает петлять, устремляясь к побережью. Тем не менее, вид все еще великолепный - пологие зеленые холмы слева, острые известняковые скалы, доходящие до моря, справа от нас - и я понимаю, что мне повезло, что у меня есть возможность изучить ту часть собственной страны, которую я никогда прежде не видел.

И повезло вдвойне, что рядом со мной эта женщина.

Сегодня вечером мы направляемся в рыбацкий городок Вик, но по пути делаем несколько примечательных остановок. Первая - замок Данробин, словно вырванный из долины средневековой Франции. К сожалению, когда мы добираемся до него, начинается ливень, и, хотя мы укрываемся в стенах замка, женщина говорит нам, что нельзя использовать фотоаппарат, чтобы фотографировать картины в зале наверху (даже без вспышки, вот черт). Мы проводим остальное время снаружи под дождем, прячась под гигантским дубом, пока смотрим ежедневное шоу соколиной охоты.

С Джессикой, уютно устроившейся у меня под рукой, мы частично укрылись от ливня под высоким навесом, листья уже стали оранжевыми и красными, и мне нравится находиться здесь.

Я внимательно слежу за ней, когда шоу продолжается, она с детским удивлением смотрит на обученных охотничьих птиц. В какой-то момент старая сова по имени Бонзо проносится рядом с ней, и Джессика издает хихикающий визг, прежде чем зарыться лицом мне в грудь.

Я чертовски безнадёжен. Эта женщина такая разносторонняя, нежная и любящая, дерзкая и смелая, застенчивая и сладкая, дикая и сексуальная... Я едва могу соображать.

Но у меня нет другого выхода.

На нашей следующей остановке нет даже никаких вывесок. Если бы Джессика не посмотрела Lonely Planet в своем мобильном телефоне, мы бы проехали мимо.

Там говорится, что камни Акаванич были здесь с Бронзового века. Я никогда не был любителем истории и мои знания об истории Шотландии ограничены войнами между кланами. Тем не менее, камни более чем интересны. Все, что было создано человеком и существует так долго, вызывает пугающее чувство благоговения.

Мы паркуемся и выходим. Нет никаких надписей, которые бы говорили, что мы на месте, но это и так понятно. Камни стоят буквально на обочине дороги. Достаточно просто посмотреть сквозь высокий чертополох, и вы увидите их.

Мы находимся посреди болот. Дождь прекращается ровно настолько, чтобы позволить лучам света пробиться сквозь облака, окутавшие вершины холма, освещая синие воды Лох-Стэмстера. Низкие холмы болота представляют собой смесь мха зеленого, фиолетового и коричневого цветов, а посредине - полукруг из повидавших многое камней.

— Вау, — говорит Джессика, приближаясь к ним, словно в трансе.

Вблизи камни покрыты желтым и белым лишайником, свидетельством того, как долго они стоят здесь. Некоторые из них доходят до колена, другие практически с меня ростом. По бокам круга трава золотистая, а внутри зеленая, словно каждый месяц кто-то приходит сюда и косит ее. Хотя я знаю, что это не так.

Пока мы здесь, никто из нас ничего особо не говорит. Это тот тип места, которое требует уважения и молчания. Тяжелое, почти сверхъестественное чувство висит в воздухе, словно можно приблизиться и заглянуть в прошлое. Никто не знает, почему камни были расположены в таком порядке, как и в Стоунхендже, это по-прежнему остается загадкой. Может быть, это инопланетяне, возможно, Пикты, создали календарь, может кто-то, создавший раннюю версию садовых гномов. Кто знает.

Джессика останавливается у камня высотой до талии, предпочитая опереться на него вместо трости, когда смотрит на темно-синие воды озера по соседству. Она выглядит задумчивой, волосы танцуют вокруг ее лица, пока ветерок, наполненный смесью травы, грязи и охлажденный горными ручейками, дует на нас. Мы оба одновременно делаем глубокий вдох. Этот воздух, возможно, самый чистый, которым я дышал.

Позволяю ей несколько минут побыть в трансе, разобраться в том, в чем ей нужно разобраться и, надеясь, что большие открытые пространства очищают ее душу.

Затем спрашиваю:

— Если бы ты жила в те временна, когда здесь появились камни, каким человеком была бы?

Она поворачивает голову ко мне и хмурится.

— Что?

— Представь, что ты живёшь в бронзовом веке, тысячи лет назад... кем бы ты была? Все ещё самой собой?

Она слабо улыбается.

— Не слишком ли мы погружаемся в нашу поездку? Я не знаю. — Она пожимает плечами, оглядываясь на горизонт, и делает глубокий вдох. — Легче представить, что они здесь, чем мы там. Разве тогда не кажется, что мы окружены призраками?

Так и есть.

Она пробегает пальцами по верхней части камня, лаская его, словно любовника.