Долг. Мемуары министра войны

Все эти совещания были важной частью моей стратегии. Одна из главных причин того, что предыдущие министры – от Роберта Макнамары[94] и далее – терпели неудачу в попытках заручиться одобрением конгресса на рекомендуемые изменения в программах, состояла в том, что военные ведомства исключались из процесса принятия решений; как следствие, сами ведомства и начальники штабов оказывались в оппозиции министрам по поводу этих инициатив. Я хотел, чтобы министерства родов войск плотно участвовали в процессе, и был готов выделить каждому начальнику штаба и каждому министру все время, какое ему потребуется, чтобы изложить и обосновать свои взгляды. Зная, что ведомства нередко включают в свои бюджеты программы, которые им самим не нужны, но на которых наверняка будет настаивать конгресс, я сказал начальникам штабов, что на сей раз следует включить только программы, которые им действительно важны, «а политику оставить мне». По крайней мере четырежды мы встречались с начальником штаба сухопутных войск Джорджем Кейси и несколько раз с другими начальниками штабов. У каждого была возможность оценить не только собственные программы, но и пожелания остальных родов войск. Я сознательно добивался командной работы, ибо надеялся, что в дальнейшем, когда мы покончим с этим, начальники штабов (хотя бы они) поддержат любые мои решения.

Как я и предсказывал в разговоре с президентом, сведения о предыдущих попытках урезать расходы на военные программы просочились в конгресс и в прессу достаточно скоро; обычно источником утечки оказывалось то ведомство, чьим программам грозило сокращение. И потому на совещаниях, когда мы касались спорных моментов, я запрещал использование ознакомительных материалов; вместо этого были созданы читальные залы с ограниченным доступом, где высокопоставленные должностные лица готовились к заседаниям. Вдобавок мы резко ограничили число участников совещаний, хотя раньше от всевозможных помощников и ассистентов просто рябило в глазах. По предложению Майка Маллена все также подписали заявления о неразглашении. Я тоже подписал; прочие поворчали, конечно, но сильно не возражали. В других организациях, возможно, подобные соглашения не воспринимаются всерьез. Но мы с Майком отлично знали, что «клятва» и «честь» – не пустые слова для военнослужащих; в итоге у нас за все время не было ни единой утечки информации. Я не говорил никому, кроме «малой группы», о своих окончательных решениях до того дня, когда выступал с публичным объявлением. Разумеется, СМИ и конгресс буквально сходили с ума. Конгрессмены позже жаловались, что «в Пентагоне затыкают рты» и что министерству «недостает прозрачности», а я парировал в том духе, что предшествующая «прозрачность» была результатом утечек, а не официальных брифингов.

Звучит, смею думать, грандиозно, да и сами масштабы затеянного мною предприятия были беспрецедентными. Другие министры всего-навсего пытались сократить или ограничить горстку оборонных программ. Мы же проанализировали более шестидесяти вариантов. В конечном счете я выбрал около трех десятков крупных программ, которые, в случае их реализации, обошлись бы казне приблизительно в 330 миллиардов долларов. Учитывая мой план объявить обо всех запланированных изменениях в комплексе и до представления совокупного бюджета администрации, нам повезло, что к тому времени, когда я был готов приподнять завесу тайны, конгресс разъехался на каникулы. (В надежде на нейтралитет, если не поддержку, руководителей комитетов по делам вооруженных сил и ассигнованиям мы проинформировали их за несколько дней до моего выступления, обозначили как широкий стратегический контекст, так и специфику. Все главы комитетов поддержали большинство моих рекомендаций.) Я рассчитывал, что реакция средств массовой информации и влиятельных персон будет в основном положительной, и когда конгресс соберется снова, те конгрессмены, которым мои планы не по нраву, вынуждены будут защищаться. Плюс «пакетное» представление изменений бюджета вполне способно разобщить обитателей Капитолийского холма по принципу «разделяй и властвуй». Ранее, когда к ликвидации предлагалось лишь несколько программ, «пострадавшие» конгрессмены мгновенно выстраивали оппозиционные коалиции, обещая в обмен на поддержку коллег отдать им свои голоса при голосовании по другим вопросам. А когда речь идет сразу о десятках программ, сформировать коалицию куда сложнее.

Что касается крупных оборонных предприятий, у большинства из которых было несколько контрактов с министерством, они, конечно, что-то теряли от пересмотра статей бюджета, но приобретали в тех сферах, где планировалось наращивать инвестиции. В общем и целом такой расклад с великой вероятностью убедит крупных подрядчиков согласиться с моими предложениями.