Долг. Мемуары министра войны

Я также прикончил «Армейскую боевую систему будущего», комплексную систему транспортных средств, электроники и связи с проектной стоимостью от 100 до 200 миллиардов долларов. Данная программа, как и многие другие проекты министерства обороны, разрабатывалась под боестолкновение традиционных армий. Да, ее отличала весьма амбициозная технологичность, но имелись серьезные сомнения в том, что эту программу удастся когда-либо реализовать по приемлемой стоимости. Меня вдобавок смущало, что конструкция основного транспортного средства для этой программы не учитывала всего, что мы выяснили в Ираке и Афганистане относительно СВУ и прочих угроз. Я закрыл «автомобильную» часть программы, а армия, приложив старания, смогла найти применение ряду технологий, разработанных в ее рамках.

Генерал Картрайт терпеливо сидел рядом со мной на протяжении всего шоу в пресс-центре Пентагона, порой вставлял собственные комментарии, а затем помогал мне отвечать на вопросы. Он отлично разбирался в технической стороне дела, причем многих программ, и его помощь была неоценима – как тогда, так и в ходе принятия решений.

Едва ли не на следующий день после пресс-конференции я отправился в поездку по военным колледжам всех родов войск: Квантико, штат Виргиния, – морская пехота; авиабаза Максвелл, штат Алабама, – ВВС; Карлайл, штат Пенсильвания, – сухопутные войска; Ньюпорт, штат Род-Айленд, – ВМС. Я рассказывал слушателям о сути моей реформы и объяснял, какие последствия те или иные решения будут иметь для конкретного рода войск. Офицеры среднего ранга, к которым я обращался, являлись будущим наших вооруженных сил, и я надеялся в разговоре лицом к лицу заронить в их головы идеи, способные многое изменить в долгосрочной перспективе. Посмотрим, как это у меня получилось.

Мы сражались с конгрессом все лето и осень 2009 года за бюджет на 2010 год и за все изменения в военных программах, предложенные мною и одобренные президентом. Чтобы не терять темп, Джефф Моррелл, мой пресс-секретарь, предложил выступить в середине июля перед Экономическим клубом Чикаго (Рам Эмануэль основал этот клуб совместно с Уильямом Дэйли, членом правления и преемником Рама на посту главы администрации Белого дома). Учитывая, что все происходило в середине лета, я не мог не изумиться тому, сколько людей собралось на заседание, восторженной поддержке наших начинаний и широкому освещению этого события в прессе. Мероприятие олицетворяло собой одобрение политики Белого дома.

Когда в конце марта я обсуждал с президентом конкретные детали своих предложений, Байден и Эмануэль уверяли, что нам повезет, если удастся реализовать хотя бы половину или 60 процентов от намеченного. Когда улеглась шумиха, выяснилось, что из тридцати трех крупных изменений в военных программах, рекомендованных мной президенту, конгресс в конечном счете согласился в 2009 году на все, кроме двух. Год спустя мы успешно взяли штурмом и этот последний бастион. Просто невероятно! Невероятно и беспрецедентно.

Разумеется, не обошлось без критики, причем довольно резкой. Один отставной генерал заявил, что я «вырвал сердце у армии будущего». Другие твердили, что я уничтожаю систему противоракетной обороны. По словам отставного генерала-летчика, я «лишил ВВС будущего». Бывший министр ВВС Майк Уинн, как легко догадаться, отнюдь не член моего фан-клуба, писал: «Я уверен, что… иранцы приплясывают от радости, восхищенные нашей новой политикой по обеспечению стабильности в мире. Наши национальные интересы в настоящее время сводятся к тому, что мы превратились в вооруженных охранников двух государств – Афганистана и Ирака». В то же время значительное число конгрессменов от обеих партий поддержало меня, как и большинство средств массовой информации; газеты и телеканалы наперебой изумлялись, как министр обороны вообще сподобился ликвидировать хотя бы одну военную программу, не говоря уже о трех десятках.

Политические и бюрократические бои продолжались вплоть до моего последнего дня в должности министра – и даже после. А между тем новый президент и его команда решали иные, более значимые для общества вопросы, связанные со здравоохранением и внешней политикой, а также (вспомним четвертый пункт в списке моих приоритетов) с налаживанием мирной жизни в Афганистане.

Намерения президента

Как я уже говорил, в первые несколько месяцев президентства Обамы мне то и дело приходилось одергивать себя и выказывать чудеса самодисциплины, поскольку все в новой администрации, начиная с самого президента, нещадно ругали Буша и его команду. Сидя на заседаниях, где звучали обвинения и упреки, я часто думал, что каким-то чудесным образом превратился в невидимку. Иначе не объяснить, что в мой адрес ни единого упрека не было высказано; более того, никто как будто не помнил, что совсем недавно я входил в предыдущую, столь сурово критикуемую администрацию.