Долг, окрашенный любовью

— Думаю, ты заблуждаешься. Очень сильно заблуждаешься, — наконец, после долгого молчания, ответил Габриэль. Его взгляд неотрывно следил за Катрионой, пытаясь понять, для чего именно она сделала такое признание. Для него самого это оказалось полной неожиданностью.

Не в силах и дальше сидеть на одном месте, Габриэль встал на ноги и отошел как можно дальше от Катрионы. Почему-то сейчас ему стало очень сложно смотреть на нее.

— Что ты хочешь этим сказать? — резко спросила Катриона, тоже вскакивая на ноги. Неужели Габриэль убегает от нее? Это не могло не удивить.

— Я с легкостью приму от тебя ненависть, злость или гнев ко мне, — все так же стоя к ней спиной, сдержанно ответил Габриэль, — Но только не любовь. Это слово для меня ничего не значит. Абсолютно ничего.

Катриона резко выдохнула и с трудом удержалась за спинку кресла.

— Я не хочу тебя ненавидеть, — пробормотала она, тяжело дыша и прожигая взглядом напряженную спину мужу, — Я, устала от ненависти.

— Но это все, что я готов принять, — сказал Габриэль, пожав плечами. Со стороны могло показаться, что этот разговор его совсем не волновал. Но это было не так. Слова Катрионы не давали ему покоя. Но он не мог принять их. Не мог поверить в них.

Габриэль не верил, что способен на любовь. Не верил, что его можно любить. Он никогда не видел этого в своей жизни. Родная мать, которая должна любить своего ребенка, бросила его. Она просто променяла его на очередного любовника, оставив его умирать в сточной канаве.

Не зная, какие тяжелые мысли одолевали мужа, Катриона возмущенно покачала головой. Не думая, она быстро подошла к Габриэлю и обошла его, чтобы посмотреть ему в лицо. Ей нужно было понять его, хотя бы немного. Понять, что он не настолько жесток, как хотел показаться.

— А как же наш ребенок? — тихо, но очень внятно спросила Катриона, практически прижимаясь к мужу грудью. — Ты собираешься когда-нибудь увидеть его? Или это будет еще один брошенный ребенок джентльмена? Такой же, как и я, — она едва сумела остановиться, чтобы не рассказать все, что знает об его матери. Резко втянув воздух, Катриона растерянно посмотрела на мужа, надеясь, что он не потребует продолжения оборванной фразы.

Впервые в жизни, Габриэлю нечего было сказать. Все, что он смог сделать, это отступить на шаг назад. Но, Катриона не позволила ему отойти от нее. Одно быстрое движение, и они снова были лицом к лицу друг к другу. Габриэль хмуро посмотрел на нее. Катриона вскинула подбородок, показывая, что больше не собирается ему уступать. Он мог запугивать ее столько, сколько хотел. Только вот она его больше не боялась. Несмотря на то, как Габриэль относился к ней, Катриона видела, каким заботливым он мог быть по отношению к тем, о ком по-настоящему заботился. То, как быстро он бросился спать Грегори, лучше всяких слов рассказал Катрионе, о том, каким был настоящий Габриэль

— Ты спас чужих детей, но от своего собственного так легко отказался? — горько сказала Катриона, — Или ты и правда собираешься отобрать у меня сына?

— Замолчи, — резко бросил Габриэль. Он понимал, что еще немного и от его сдержанности не останется никакого следа. Он и так едва мог контролировать себя. Слова о ребенке стали последней каплей. Катриона била по самому больному. По тому, чего он никак не мог контролировать.

— Я не хочу молчать. Я не могу видеть, как ты сам разрушаешь собственную жизнь. Я люблю тебя, и теперь ты это знаешь.

Сказав это, Катриона попыталась обойти мужа, чтобы покинуть его комнату. Габриэль грубо схватил ее за руку и притянул к себе.

— Я уже сказал, что мне не нужна твоя любовь. Мне не нужна твоя любовь. Не нужна.

— Ты пытаешься убедить в этом меня или себя? — прищурившись, спросил Катриона, — Если меня, то у тебя это плохо получается. Я знаю тебя, лучше, чем ты думаешь.

— Что ты знаешь обо мне? — тихо спросил Габриэль, сильнее сжимая руку Катриона. Но девушка этого и не заметила. Все, что она сейчас видела, это темнота в глазах Габриэля. Темнота, которую она надеялась когда-нибудь развеять.

— Я знаю, что ты любишь меня. Я знаю, что ты любишь детей и никогда не сможешь отказать от ребенка. Ты будешь самым лучшим отцом, которого я могла бы только пожелать для своего ребенка. И я знаю, что ты способен любить.

Внезапно, Габриэлю стало страшно. Он чувствовал, что задыхается. Резко оттолкнув Катриону от себя, Габриэль направился к двери, по пути сбив накрытый стол. Посуда и еда оказались разбросанными по полу, но мужчина этого не заметил. Все, что он хотел сейчас, это оказаться как можно дальше от Катрионы. Впервые в жизни он бежал от женщины. От своей жены.

Глава 57

— Синяки с лица Грегори наконец-то начали пропадать, — с улыбкой в голосе проговорила Кейтлин, взглянув на Катриону, которая сидела рядом с ней на скамейке.