Долг, оплаченный страстью

– Засыпай, – прошептал он, нежно поцеловав ее в плечо. – Завтра мы вместе решим, что делать.

Но Энжи не могла уснуть. Как не могла и расслабиться. Ее мозг гудел, как пчелиный улей. Она не знала, откуда брались эти слезы, но они текли и текли по щекам.

– Перестань плакать, – тихо проговорил Лоренцо. – Мы со всем справимся.

Энжи хотела что-то сказать, но он поцеловал ее в щеку. Сначала в одну, затем в другую. Затем нежно слизал языком ее слезы. Этот ласковый, эротичный жест немного успокоил внутреннюю боль.

И возбудил так, как умел возбуждать только он.

Тихий звук сорвался с губ Энжи. Их взгляды встретились, и воздух между ними накалился до предела. Время вокруг замерло. Прошептав ее имя, Лоренцо прикоснулся губами к ее губам в медленном, сладком поцелуе.

Весь мир перестал существовать, теперь она думала только о нем. Как она скучала по этому. Как ей этого не хватало.

Он обхватил подбородок жены пальцами, углубил поцелуй, проник языком между ее губ. Их ноги переплелись, и тугой узел желания затянулся ниже живота Энжи. Она подвинулась к нему ближе, желая, требуя того забвения, которое он мог ей дать.

Она ритмично и нежно прижималась к нему, чувствуя его твердую эрекцию. Ее собственные тонкие трусики не являлись препятствием. Она издала легкий стон, когда он двинулся на нее сильно и так властно, что все перевернулось внутри.

– Лоренцо…

Он запустил пальцы ей в волосы и разомкнул поцелуй.

– Нет, Энжи.

Она открыла глаза. «Нет»?

– Завтра ты меня возненавидишь, – прошептал Лоренцо. – Ты поддалась эмоциям. Я не могу этим воспользоваться.

Анжелина не верила тому, что слышала. Видимо, туман желания в голове сделал свое дело. Она оттолкнула Лоренцо ладонями, отодвинулась на свой край кровати и села:

– Ты же сам начал.

– Я лишь хотел тебя успокоить, – ответил Лоренцо. – Но слегка перестарался. – Энжи легла на своей половине и снова свернулась калачиком. Он положила руку ей на плечо. – Энжи…

– Оставь в меня в покое.

Она глубоко вздохнула, пытаясь вернуть привычный ритм сбитого дыхания. Она уже не понимала, что происходит. В происходящем не было ни смысла, ни логики. Лоренцо для нее как алкоголь для ее матери. Так же опасен. Но нужно было вспомнить об этом, принимая решение переехать к нему. И спать с ним в одной постели.

И вдруг она уснула. Как будто мозг, не справившись с таким потоком мыслей, попросту отключился.

Глава 6

Утром Энжи проснулась с головной болью и опухшими глазами. Стараясь вспомнить подробности вечера, она надела джинсы и тунику, завязала волосы в хвост и спустилась в столовую. Только бы там никого не было – тогда можно будет собраться с мыслями за чашкой кофе.

Надежда на завтрак в одиночестве не оправдалась. В залитой солнечным светом кухне сидел ее муж и читал утреннюю газету. Выглядел он потрясающе – в джинсах и футболке цвета морской волны. Его густые черные мокрые после душа волосы были зачесаны назад. Сердце Энжи мгновенно забилось быстрее.

Лоренцо поднял глаза:

– Предполагаю, ты выспалась. Это хорошо. Тебе надо было отдохнуть.

Она села рядом, во главе стола, хотя разум подсказывал сесть напротив.

– Констанца все сделала как ты любишь, – сказал Лоренцо, показывая пальцем на свежеиспеченный банановый хлеб в тарелке. – И кофе как раз горячий.

– Спасибо. – Энжи налила себе чашку. – Где мои родители?

– Отец на пробежке. А мама еще не вставала.

«И еще долго не встанет», – догадалась Энжи, отпивая горячий ароматный кофе.

Лоренцо нахмурил брови:

– Насчет твоего отца… Он всегда так холодно общается с вашей мамой?

– Всегда, – не раздумывая ответила Энжи. – Он считает ее зависимость некой блажью, капризом. Когда она пьет, отец просто перестает с ней общаться.

– Так проблему не решишь, – подметил Лоренцо. – Маме ведь нужна поддержка.

Анжелина сделала маленький обжигающий глоток кофе:

– Видимо, у нас так принято. Мы полная противоположность вам. Вместо того чтобы проявлять эмоции, мы хороним их в себе. Вместо того чтобы говорить о проблеме, мы делаем вид, что проблемы нет.

– Игнорирование проблем наносит вред всем членам семьи.

– Поэтому я и говорю, мы те еще родственнички.

Лоренцо покачал головой:

– Говоришь, она запила, когда тебе было четырнадцать? Какие, по-твоему, были предпосылки?

Энжи пожала плечами:

– Думаю, главная причина – неверность отца. Встречи и приемы сами по себе уже стресс. А уж когда на них тебе только и говорят, с кем и где его видели на неделе…

– Почему она от него не ушла? – поинтересовался Лоренцо.

– Она же Кармайкл. Имидж – это все. Кармайклы не знают поражений. Точнее, знают, но никогда не признают. Если ей не помочь, она сопьется до цирроза, считая, что так можно уйти от проблем.

– Но это безумие.

Энжи подняла брови:

– Помнится, ты говорил, что в династии Риччи тоже не было ни одного развода. Такова участь наших семей.

С задумчивым взглядом Лоренцо откинулся на спинку стула:

– Поэтому тебе и не нравится мир династий. Поэтому ты ненавидишь приемы и светские рауты.

– Да.

– И ты ушла от меня, чтобы не повторить путь матери. Ты жаждешь независимости, чтобы иметь пути к отступлению, если наш брак вдруг развалится.