Долг, оплаченный страстью

Губы Энжи сложились в подобие ухмылки.

– Это слишком простой анализ.

– Возможно, – согласился Лоренцо. – Но родительский опыт явно наложил отпечаток на твой образ мыслей. Моя отстраненность напомнила тебе отца. Я строил империю, оставляя тебя одну. Разница лишь в том, что моим пороком стала работа, а не любовницы.

Ресницы Энжи опустились.

– Наверное, в этом есть доля правды, – сказала она.

– Что ж, будем спасать вашу маму.

– Я сама этим займусь.

– Нет, – возразил Лоренцо. – Это наше общее дело. Вчера мы об этом договорились.

Энжи отрицательно качала головой:

– С матерью все слишком сложно. Некоторые вещи ты просто не поймешь.

– Именно поэтому я должен быть в этом с тобой. Вчера я видел, как ты сидела на полу и плакала. Одной тебе будет трудно.

Она провела рукой по волосам:

– Ты хочешь решить нашу семейную проблему просто потому, что тебе в принципе нравится все решать. Щелкнул пальцами, и все! Вопрос решен. Но тут все сложнее, чем тебе кажется.

– Я знаю, – согласился Лоренцо. – Поэтому и предлагаю действовать вместе.

Тяжело вздохнув, Энжи посмотрела в окно на блестящую в солнечном свете воду.

– Нужно убедить ее лечь в калифорнийскую клинику. Пока что она ни в какую.

– Предлагаю другой вариант. Сегодня я разговаривал с приятелем. У него своя клиника в Нью-Йорке. Возможно, маме будет легче, если она будет поближе к семье. Вы сможете чаще ее навещать.

Энжи закашлялась. Видеть маму в реабилитационной клинике – худшее во всей этой истории. Озлобленная, ненавидящая весь мир Делла Кармайкл – то еще зрелище. А он предлагает ей лицезреть это регулярно. Но Энжи уже начала понимать, что бежать от проблем не значит их решать. Это не пройдет с ее матерью, как не пройдет в их с Лоренцо браке.

– Для начала мы можем вместе съездить в эту клинику, – предложил Лоренцо. – А потом ты решишь.

Энжи смотрела на мужа. Он хотел решить ее проблему, потому что это было очередным препятствием между ним и ей. Вчера вечером, когда он утешал ее, Энжи была готова поклясться, что это была не игра. Он искренне хотел о ней позаботиться.

– Хорошо, – согласилась Анжелина. – Мы съездим и посмотрим клинику.

* * *

Уже следующим утром они общались с персоналом в Нью-Йоркском реабилитационном центре. Осмотрев клинику, Энжи достигла столь желанного уровня спокойствия. Оставалось показать ее Делле, и, если та одобрит выбор, клиника примет ее в тот же день.

И, как ни странно, маме здесь тоже понравилось. Отец вел себя на удивление терпеливо, раздавая свои фирменные приказы только тогда, когда к супруге и впрямь требовался подход потверже. «Почему он не может быть таким дома?» – думала Энжи.

К моменту, когда они погрузились в частный самолет Лоренцо, Энжи сама казалась отстраненной.

– Что-то не так? – спросил Лоренцо, открывая планшет на столике перед собой.

Она отрицательно покачала головой:

– Мне все равно трудно оставлять ее здесь. Хоть бы это было в последний раз.

Лоренцо положил руки на сжатые кулаки Энжи:

– Надеюсь, так и будет. Ты сильная, Энжи. Просто потерпи.

Она опустила взгляд на свои руки в его ладонях. Таких сильных и заботливых, как он сам в последнее время.

– Спасибо, – прошептала Энжи, – за то, что ты был со мной таким всю неделю. И за то, что указал мне на бесполезность бегства.

– Бегством ничего не решить, – согласился Лоренцо, и глаза его потемнели. – Просто иногда нам нужно время побыть одним и залечить раны.

Лючия. Он опять говорил о Лючии. Тугой узел затянулся в животе Энжи. Она уже не могла это терпеть. Призрак этой женщины всегда будет маячить между ними.

Энжи высвободила руки из ладоней мужа:

– Когда ты говорил, что готов исправлять ситуацию. Ты имел в виду и Лючию тоже?

Тень промелькнула на лице Лоренцо.

– Да, – кивнул он. – Когда я встретил тебя, то решил, что сумел пережить скорбь. А когда ты ушла, печаль вернулась с утроенной силой. Лючия – это багаж, который я взял с собой в наш с тобой брак. Мне не стоило этого делать.

Энжи нахмурилась:

– Ты же сказал, что это у меня проблемы с Лючией.

– Я так сказал в порыве злости. Просто Лючия – твоя козырная карта. Ты всегда тыкала в нее пальцем, когда злилась на меня.

Энжи опустила глаза. Нет смысла это отрицать. Но она просто использовала все ходы, чтобы достучаться до него. Чтобы доказать самой себе, что ему не все равно. Она знала, что использовать Лючию как оружие против Лоренцо неправильно. Но в их ссорах всегда было мало здравого смысла.

– Расскажи мне о ней, – тихо попросила Энжи. – Расскажи, что произошло. Мне важно это понять, Лоренцо. Возможно, если бы я знала больше, все было бы по-другому.

Он откинулся в мягком кресле, почесал висок:

– С чего бы начать? Мы с Лючией любили друг друга с детства. Летом родители отвозили нас на озеро Комо. Детская влюбленность переросла во взрослый роман. Наши родители не могли нарадоваться. Говорили, что это судьба.

У Энжи неприятно заныло в животе. Она тоже считала судьбоносной свою встречу с Лоренцо. А оказалось, его сердце тогда принадлежало другой женщине.