Долг Ордену

– Вот этого, Ваанес, ты так и не понял. Мне действительно все равно. Я делаю то, что делаю, потому что не могу иначе. Любая другая причина будет ложью, но одно скажу наверняка: я никогда не стану изменять себе. Ни ради сил варпа, ни ради М’Кара и уж точно не ради тебя. Я по-настоящему живу, лишь когда смерть совсем рядом. – Хонсу отвернулся, смущенный такой внезапной откровенностью. – Не знаю, как можно жить по-другому. Ради чего?

Огромный как скала капитолий империалис, носивший название «Лекс тредецим», прогрохотал по ущелью в сопровождении большого конвоя бронемашин и войсковых транспортов. Дорога шла через Сумеречные горы к Вратам Гиллимана – крепости, которая возвышалась над входом в обширную систему пещер под землей. Только этот маршрут мог безопасно привести имперские силы к цели.

Уриэль смотрел трансляцию из Нагорска по голосфере, которая парила в центре длинного командного мостика «Лекс тредецим». Внутренности этой машины Механикус не были похожи ни на одну из громадных мобильных баз, в которых Уриэлю приходилось бывать. Все здесь казалось странным и чуждым человеку, и ни одним прибором простой смертный без аугметики не смог бы воспользоваться. На постах стояли сервиторы или техножрецы, в которых оставалось так мало человеческого, что от сервиторов они практически не отличались.

Панели для управления логическими устройствами и двигателями, поблескивавшие священным елеем на полированной бронзе и стали, требовали наличия у операторов кибернетических расширений. Для духов машин, запертых внутри терминалов, курился фимиам, и от этой едкой дымки, туманом сочившейся из вентиляционных отверстий, во рту Уриэля оставался привкус масла и металла.

Справа и слева от него стояли Пазаний и Леарх, а Шаан мерял шагами командную палубу, словно хищник в клетке. Инквизитор Судзаку, наблюдая за трансляцией побоища, была воплощением бесстрастности: белые волосы собраны в строгий хвост, руки сцеплены за спиной.

Магос Локард, клацая ногами по стальным пластинам пола, сменил положение; его мехадендриты были подключены к проектору под светящейся голосферой. Присутствующие, собравшись вокруг устройства, могли видеть отрывочные, сбивчивые кадры благодаря камере, которая была установлена на орудии тяжело бронированного преторианца.

Противник, в которого целились сервиторы, мелькнул и сразу же пропал, скрытый дульными вспышками, но вороненый цвет доспехов с черно-желтыми шевронами был слишком контрастным, чтобы его не узнать. Хотя Уриэлю уже была известна природа врага, с которым ему предстояло столкнуться на Калте, увидеть Железных Воинов воочию на одной из планет Ультрамара казалось невероятным.

– Сколько еще времени даст нам ваша армия? – спросил Уриэль, и голос его был тверже камня.

– Прогноз: при текущих темпах потерь численность армии сократится до нуля через двадцать семь целых три десятых минуты, – ответил магос.

В нижней части изображения появилась мерцающая полоска, которая уменьшалась с каждой секундой, и Уриэль понял, что она отражает число воинов, остававшихся в Нагорске.

– Отключите индикатор, – приказал он. – Я поверю вам на слово.

– Значит, вам кажется неуместным представление человеческих ресурсов в цифровом выражении?

– Кажется, – подтвердил Шаан. – Это воины ценой своих жизней добывают нам возможность пробраться вниз. Они заслуживают большего, чем просто цифра на экране.

Локард искоса взглянул на него.

– Их будут помнить, капитан Шаан. Их имена будут записаны в базу данных «Лекс тредецим», а Механикус никогда не удаляют информацию.

– Он имел в виду другое, – возразил Пазаний.

– Прошу прощения, но разве Ультрадесант не фиксирует данные своих павших на камне в Храме Исправления?

– Да, так принято, – подтвердил Уриэль, понимая, куда клонит Локард.

– Мы делаем то же самое, – сказал магос, – только способ Механикус более долговечный.

Уриэль видел, что сержанты оскорблены таким намеком на краткий век Макрагге, и поспешил вмешаться:

– Мы все по-своему чтим своих павших, магос, и кому судить, чей обычай лучше?

Локард, похоже, собирался ответить, но остатки человеческой психики, еще уцелевшие в его разуме, приняли мудрое решение считать этот вопрос риторическим.

– Вы правы, капитан Вентрис, память об умерших может храниться в разных формах.

Уступка магоса удовлетворила Уриэля, и он обратил бесстрастный взор на битву, в которой боевые сервиторы и скитарии отчаянно противостояли Железным Воинам.

– Нам хватит двадцати семи минут, чтобы добраться до Врат Гиллимана? – спросил Шаан, также наблюдавший за сражением.

– Нет, но мы подойдем достаточно близко, чтобы оказаться там раньше наших преследователей.

– Подойдет, – Шаан вновь сосредоточился на голосфере, транслировавшей битву.

Клубы дыма расступились перед группой Железных Воинов, предводитель которой направился прямо к сервитору с камерой. В наглости, с которой держался этот воин, было что-то до ужаса знакомое.