Долг платежом красен

Агата замолчала, и Ваня стал обдумывать ее слова. Верить в то, что его отец – подлец, мальчик отказывался, но в то же время, он чувствовал, что Агата не врет – а его чувства никогда не ошибались. В то, что Елизар просто обманул его и сбежал, Ваня тоже не верил, хотя это уже было гораздо правдоподобнее. Но в любом случае получалось, что его изначальный план был верным, даже если он и сложился у мальчика под влиянием хитроумного Елизара, и нужно было, во что бы то ни стало воплотить его – тогда он, без особых жертв со своей стороны, спасал либо отца, либо того же Елизара. Если же Ваня этого не сделает, то один из них обязательно пострадает.

Свои соображения мальчик тут же изложил Агате, сильно удивленной тем, что своей попыткой отговорить Ваню от его затеи, она еще больше убедила племянника в его правоте. Процедив сквозь зубы, как ругательство «альтруист!», колдунья, нахмурившись, отвернулась. Благодаря Лизе, Иван знал значение слова «альтруизм» и понимал, что в полной мере сейчас его проявляет. Он был этим искренне горд, и даже довольно улыбнулся.

– И я не думаю, что Елизар сбежал, – добавил Ваня, чем удивил свою тетку еще больше. – Лиза не дала бы ему этого сделать.

– Что за Лиза? – прищурилась Агата.

– Папина секретарша. Ее оставили присматривать за мной вместе с Елизаром.

– Секретарша… – пробормотала Агата, пытаясь вспомнить что-то из слов Семена. – А! Но она же не волшебница! И, говорят, даже не верит в волшебство! Это правда? – Ваня кивнул. – Надо же – работать у волшебника и не верить в волшебство!

Агата хихикнула, но, быстро приняв сочувствующий вид, сказала:

– Боюсь, твоя Лиза не в состоянии справиться с Елизаром. Пока ты был дома, мальчишку можно было как-то контролировать, но если рядом с ним нет никого из Воронцовых, слово «контроль» исчезает из его лексикона.

Ваня, ничего не говоря, потянулся в карман за мобильным телефоном и набрал номер Лизы – женский голос на нескольких языках сообщил, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Тогда Иван позвонил домой, но, сколько бы он ни ждал, никто, кроме автоответчика, не отвечал.

– Ну что? – поинтересовалась, наблюдавшая за действиями племянника, Агата.

Ваня был опечален, растерян и подавлен. Пребывая в задумчивости, он был не в состоянии отвечать на вопросы Агаты и просто помотал головой. Но потом, сообразив что-то, испуганно воскликнул:

– Но, даже если Елизар сбежал, почему Лиза не отвечает на звонки?!

Агата, мгновение подумав, грустно усмехнулась:

– Ну, либо она валяется без чувств на полу в вашей квартире, либо он прихватил ее с собой… Зачем бы ему понадобилась простая девчонка, я не могу понять, так что более вероятным мне кажется первый вариант.

Иван побледнел и вновь вскочил с дивана, но был усажен обратно усилием воли Агаты. Желая успокоить мальчика, волшебница предложила:

– Если хочешь, мы сейчас же перенесемся туда и все узнаем.

Ваня готов был согласиться, но тут же понял, что это лишь способ заставить его вернуться домой и, сурово сжав губы, покачал головой. Агата тяжело вздохнула, поняв, что убедить мальчика не удастся и, что он по-прежнему не изменил своего первоначального намерения.

– Ну, хорошо – я пошлю кого-нибудь проверить эту Лизу.

Иван с благодарностью воззрился на тетку и попытался улыбнуться. Агата улыбнулась в ответ.

– Пока я буду с этим разбираться, ты можешь осмотреть дом и сад, – предложила волшебница, и Ваня, которому хотелось немного подумать обо всем в тишине, с радостью согласился и поскорее вышел во двор.

Агата же подошла в прихожей к большому старому зеркалу в серебряной раме и позвала:

– Семен!

Через пару мгновений поверхность зеркала помутнела, став как будто матовой, а еще через несколько секунд она снова прояснилась, но вместо своего отражения, Агата увидела лицо худого седого остроносого старика.

– Что случилось? – спросил Семен.

– Сейчас же прилетай!

– Может, объяснишь причину? – недовольно попросил старик.

Агата с досадой поняла, что и Семену она не может рассказать про Ванин «грандиозный план» и, разозлившись от этого, прошипела:

– Немедленно вылетай! Иначе будешь лишь каркать всю оставшуюся жизнь, старая ворона!

Семен нахмурился, но, ничего не сказав, исчез с поверхности зеркала, и оно, вновь прояснившись, отражало лишь красивое лицо Агаты, которое не портило даже раздраженное выражение. Волшебнице очень скоро стало стыдно за то, как она говорила со своим помощником, но, в конце концов, подумала она, Семен был привычен к вспышкам ее гнева.