Долг платежом красен

– Ага… – улыбнулся Алексей, пробегаясь взглядом по исписанным страничкам своего блокнота, в который он конспектировал рассказ Вадима. – Девушка интересная! Хотелось бы понаблюдать ее в, хм… различных жизненных ситуациях… и…

– Никаких наблюдений! – жестко отрезал Егор. – Она вам не лабораторная мышь.

– Без Лизы мы никуда не уйдем! – вставил слово Ваня.

– Что ж, оставайтесь, – безразлично пожала плечами волшебница.

– Но, Агата… – осторожно заметил Вадим. – Лизу можно, по крайней мере, отсадить уже от Елизара. Раз он теперь принадлежит Всеволоду, то вряд ли сможет противиться приказам… Извините, Георгий, но вы недостаточно сильный маг, чтобы удивляться тому, что Елизар сумел ослушаться ваших приказаний. Он безопасен теперь! Так что незачем Лизке торчать рядом с ним! Агата?

Волшебница задумалась – в словах Вадима был смысл. Но она догадывалась, что юноша просто-напросто хочет вызволить свою подружку и поможет Лизе бежать, стоит только его к ней подпустить. К тому же, пока от Болотного не поступит распоряжение, Агата не намерена была выпускать ни Лизу, ни Елизара. Ей решительно не нравились нахмуренные лица брата, племянника и очаровательного Вадима, которые желали Лизиного освобождения, но неожиданно ее поддержал Алексей, проговоривший, откашлявшись:

– Елизар не причинит девочке вред. Смотрите! – следопыт ткнул пальцем в крохотную горелку, стоящую на столе, от которой шел слабый розоватый дымок. – Он, хм… спокоен… сонлив… почти в трансе…

– Что-что? – не понял Егор.

– Ну… Видишь, какого цвета дым? Если бы Елизар злился или нервничал, то цвет сменился бы на бурый… в лучшем случае коричнево-малиновый. А сейчас… наверное, это последствия пребывания в перстне – ему должно быть очень… фигово.

Ваня осуждающе посмотрел на отца, но Егора, похоже, ничего не смущало. Плохо ли хорошо Елизару – ему больше нет до этого дела! А вот до Лизы – есть.

– Так ты хочешь сказать, – обратился он к Петровичу, – что, раз Елизар временно безопасен, то пускай Лизавета сидит с ним взаперти? Меня что-то этот вариант не устраивает. А можешь ты по дыму определить и ее состояние?

Алексей даже не стал отвечать – лишь надменно фыркнул и сжег на огне горелки одну черную волосинку. Дым тут же приобрел красивый бирюзовый цвет и заклубился причудливыми волнами и кольцами.

– Красиво… – протянула Агата, не отрывая взгляда от дымовых узоров.

– Ага, – согласился Алексей. – И не меняется.

– Это хорошо? – волновался Вадим. – Или плохо?

Петрович наморщил лоб, подбирая слова. У Вани появились подозрения, что сказать-то следопыту и нечего – мальчик видел, что Лиза Алексея интересует мало. Петрович лишь использует ее как предлог, чтобы подольше быть рядом с Агатой! Странно, что сама волшебница этого не понимает. Вот и теперь, стараясь потянуть время, Алексей немного неуверенно, отвечая на вопрос Вадима, сказал лишь:

– Это… странно.

– Как и все, что связанно с Лизой, – с видом знатока изрек Вадим и вздохнул, устало подперев ладонями подбородок.

Глава сорок четвертая, в которой Лиза слышит из уст Елизара невероятное признание

Пока Агата в своем кабинете отчитывала племянника за непослушание, кражу метлы и общение с подозрительными личностями, Алексей расспрашивал Вадима о Лизе и конспектировал ответы в блокнот, Василек прожигал окружающих презрительным взглядом, а Всеволод и Егор в присутствии Семена обговаривали окончательные условия договора, Лиза Обломова вопрошала у потолка маленькой комнаты, расположившейся под самой крышей терема, воздев к нему руки:

– Ну почему мне так не везет?!

Сидящий рядом на полу Елизар негромко застонал, и Лиза, вспомнив о том, что кое-кому не повезло еще больше, кинулась к юноше и помогла ему подняться. Усадив волшебника на длинную скамью возле стены, девушка, поморщившись, пробормотала:

– Что за средневековый интерьер?

– Наверное, Всеволод тут вспоминает юность и ностальгирует, – натянуто усмехнулся Елизар.

Лизе эта натянутость, как и общий болезненный вид юноши ни капельки не понравилась. Коснувшись его бледного лба ладонью, проверяя, нет ли у Елизара жара, Обломова озабоченно спросила:

– У тебя что-нибудь болит? Как ты себя чувствуешь? Тебе не холодно? – добавила она, бросив многозначительный взгляд на его голый торс – футболка так и осталась на поляне.

– Все нормально, – отмахнулся Елизар, слегка скривившись.

Лиза, разумеется, не поверила: глаза у юноши запали, пальцы мелко подрагивали, а кожа была почти белой. Правда, Обломова уже успела привыкнуть к тому, как часто и как сильно бледнеет Елизар. К тому же, его щеки постепенно начали розоветь, так что, немного успокоившись, Лиза отодвинулась от юноши, а потом, немного поразмыслив, все же спросила о том, что ее очень заинтересовало, хоть она и ожидала отрицательной реакции на свой вопрос:

– Я вот все думаю… А когда тебя запихнули в кольцо… как это было? Что ты при этом чувствовал?

– А что бы ты чувствовала, если бы тебя обратили в дым, а потом сжали и запечатали в крохотном камушке?! – ядовито прошипел Елизар.