Долг стрелка

Старый Ругла был в восторге, но Годрик только прорычал что-то невнятное себе под нос, а потом усмехнулся. По крайней мере, ему удалось вернуть мужество воинам Черного Катая. Но с другой стороны, он отлично понимал, что и он, и Ругла, и все защитники города погибнут до конца дня. И Юлита… Но сейчас он не мог позволить себе думать о ней. В итоге он выругался, пытаясь разогнать кровавый туман, затянувший его взор.

Хвосты яков развевались, литавры забили совершенно в ином ритме. На этот раз монголы ехали осторожнее. По приказу Годрика его люди не стреляли в ответ, прячась за баррикадами. Сам он стоял распрямившись, доверившись крепости свой брони. Он стал главной целью, но стрелы отскакивали от его щита или раскалывались, ударившись о его кольчугу.

Всадники подъехали ближе, уже устав натягивать тяжелые луки, и тогда Годрик отдал приказ ответить им. Короткая перестрелка почти в упор оказалась яростной, но краткой. Легкая кавалерия повернула назад, и многие седла были пустыми, но Годрик отлично понимал, что настоящую угрозу представляет тяжелая кавалерия. Эти всадники направились к защитникам быстрой рысью, не обращая внимания на стрелы — они летели вперед, словно болты, выпущенные из арбалетов.

Проливной дождь стрел обрушившийся на нападавших и расстроил их ряды, но всего в ста футах от баррикад. Один всадник прорвался к баррикаде, и перед Годриком выросла окровавленная фигура. Когда монгол поднялся на стременах, пытаясь достать рыцаря, десяток копий, вылетев из-за спин лучников, пронзили его.

И вновь монголы отступили. Но в этот раз потери их были серьезными. Теперь все плато оказалось усеяным телами убитых и умирающих.

Монголы понесли слишком большие потери. Они не привыкли к такому. Но по тому, как кочевники приготовились к третьей атаке, Годрик понял: в этот раз стрелы их не остановят. Отчасти он восхищался их мужеству.

Стрелы были на исходе. Черный Катай, как и во всем, относящемся к войне, пренебрегал производством стрел. Большая часть стрел в колчанах воинов оказалась охотничьими. Они были хороши только на небольшом расстоянии. На этот раз не было перестрелки между лучниками. Лучники Субэтэя смешались с первыми рядами копейщиков и мечников, и, когда враги приблизились, их встретил поток стрел.

— Держите копья! — проревел Годрик, сжав топор, который забрал у одного из защитников. — Лучники, назад. Копейщики, на стену!

В следующий момент стремительно несущаяся орда красной волной захлестнула баррикаду. Очевидно, монголы не рассчитали крепость каменной стены, не зная насколько она крепка, особенно после того как её укрепили… Они не могли скакать по развалинам.

Лошади налетели на баррикаду, ломая кости, и нападавшие были поражены. Без сомнения, монголы были готовы пожертвовать первой линией нападающих, но бойня оказалась больше, чем они могли рассчитывать. Вторая линия, несущаяся по горячим следам первой, завязла у стены в извивающихся останках, а третья понеслась по ним. Вся линия баррикад превратилась в единое кровавое месиво. Дико ржали лошади, вопили обезумевшие люди, умирающие кричали, в то время как те, кто был жив, залитые кровью, яростно рубили друг друга.

Задние ряды безжалостно топтали своих умирающих товарищей. Земля была завалена убитыми и ранеными. Тем не менее некоторым из монголов удалось добраться до линии защитников, а потом они предприняли отчаянную попытку, перебраться через стену. Они умерли словно крысы, загнанные в ловушку, и это воодушевило воинов Черного Катая.

Один из нападающих, гигант с жестоким лицом, осадив коня, снес железной булавой голову копьеносца-защитника. С обеих сторон послышался крик:

— Кассар!

— Кассар, говоришь! — проворчал Годрик, сделав шаг на край баррикады. Гигант приподнялся на стременах, и когда его булава качнулась в замахе, боевой топор в правой руке Годрика обрушился на его остроконечный шлем. Топор и шлем разлетелись на куски, конь упал на колени. А потом конь повалился на бок, подминая под себя мертвого всадника.

Годрик отшвырнул разбитый топор и подхватил булаву противника, которая упала на камни. И тут старый Ругла закричал:

— Богда! Богда! Богда! Гургаслан!

И все защитники разом подхватили его крик. Вот так Годрик приобрел новое имя, которое в переводе значило «Лев», и кровь окрестила «новорожденного».

Монголы вновь стали медленно отступать, и тогда Годрик взмахнув булавой закричал:

— Будьте мужчинами! Сражайтесь смело! Вы уже перебили врагов вдвое больше, чем вас!

Однако рыцарь знал, что самые серьезные испытания еще впереди. Монголы были деморализованы. Всадники от рождения, они наконец поняли, что верхом никогда не смогут захватить стены, которые защищают эти сумасшедшие. Теперь, вооружившись кривыми саблями и щитами, они спешились и выстроились. Словно черная волна прокатилась по равнине, заваленной трупами, и обрушилась на стену, ощетинившуюся копьями. Небольшие группы стрелков стреляли с флангов. Воины Черного Катая уже опустошили свои колчаны, а монголы только того и ждали.