Долг ведьмы

Небольшая беседка, обвитая лозами винограда, окружена фруктовыми деревьями, тут и там разбросаны клумбы с пестреющими мелкими цветочками. Клумбы весьма аккуратны, скорее всего подвергаются ежедневной прополке, газон подстрижен. Вряд ли Данила вручную ухаживает за своим садом, наверняка использует магию. К чему архимагам рученьки в земле пачкать?

Натабелла сидит прямо, словно к её спине привязали палку, пальцы рассеяно гладят край белоснежной чашки, губы сжаты в тонкую, недовольную полоску.

Кольнуло неприятным предчувствием. Она явилась не случайно, да и, как не крути, у них с Молибденом роман. Что я знаю о их отношениях? Поссорились они или расстались окончательно? Любят ли они друг друга, или просто проводят вместе время? Ну и дура же я! Неужели не могла всё заранее выяснить, расставить точки, подложить соломку на случай болезненного падения? Нет! Расползлась, расквасилась, вывернулась на распашку, сомлев от нескольких поцелуев, как какая-то шалава?

– Глупо! – резко швыряет Натабелла, словно огненный снаряд на уроке боевой магии. – Ладно, откинем тот факт, что она страшненькая и без слёз на неё не взглянешь, как говорится, любовь зла… Но её потенциал! Вообще удивляюсь, как инквизиторы её смогли вычислить с такими-то жалкими показателями. Наверняка, девочку кто-то сдал.

В каждом слове физручки, в каждой ноте её спокойного голоса звучит снисхождение и призрение, от чего становится обидно, и почему-то стыдно за себя, свою непривлекательную внешность. Ох, лучше бы она скандалила, била посуду и пинала мебель! Да, я такая, Натабелла права, и сейчас Данька рассмеётся, и скажет, что просто хотел утешить девочку, которая, оказывается, ещё и с мужчиной никогда не была, что не мудрено при её внешних данных и хромоте.

Провожу ладонью по бедру выздоровевшей ноги. Кожа тёплая, гладкая.

– Вот это самое важное, – уговариваю себя мысленно. – Моя нога. А всё остальное – мишура. Если прогонит – уйду, и найду другой способ выбраться с острова.

– Нет, я понимаю, вы знакомы с детства, взыграли былые чувства, – продолжает Натабелла, зачем-то разглядывая дно своей опустевшей чашки. – Но с её показателями, у вас ничего не получится. Она провалится на первом же экзамене. Какого чёрта ты попёрся за ней в джунгли? Если бы она там сдохла, и тебе, и ей стало бы легче.

– Она сдаст, – Молибден кажется расслабленным, однако грозовые тучи в его глазах, готовы разразится молниями. – Позанимайся с ней, Нат ещё и физкультурой, ведь боевую, если я не ошибаюсь, принимать будешь ты. А я натаскаю её по другим предметам.

– Ну ты и нахал, – Милевская хохочет, изображая веселье, на самом же деле, в её смехе я ощущаю едкую обиду и отчаяние. Тихонько отхожу от окна, бреду к шкафу. Собственная нагота стала казаться неприличной. Нужно позаимствовать у куратора хотя бы футболку, а то, чего доброго, заглянет сюда Натабелла. С неё станется. В шкафу, в одном ряду с бежевыми, белыми и светло-зелёными рубашками висят мои сарафаны и студенческая форма, на полке среди туфель сорок пятого размера, красуются мои босоножки. Да уж, преподаватель Молибден подготовился заранее.

Слышу, как физручка сухо прощается, как Данила убирает со стола, звеня чашками и блюдцами. Ясное, многоголосое солнечное утра теряет свою прелесть, радость пробуждения гаснет. Смех Натабеллы осел на дне души неприятным, маслянистым осадком. Она не из тех, кто прощает поражение, а иметь физручку в числе своих врагов мне не хочется.

– Я слышала ваш разговор, – выпаливаю без обиняков, как только Молибден переступает порог комнаты. –Не думаю, что преподавателю Милевской доставит удовольствие заниматься со мной.

Как не крути, а я перешла ей дорогу.

– Какой же ты ещё ребёнок, Мелкая, – смеётся Данька, плюхается на кровать и усаживает к себе на колени.

В глубине серебристых глаз скачут весёлые чёртики, и весь он сам светлый, солнечный, тёплый. Прижимаюсь всем телом, вдыхая, ставший таким родным запах, желая впитаться ему под кожу, стать одной из многочисленных клеток его большого тела, потерять себя.

– Мы с Натабеллой просто коллеги и друзья по сексу. Ну, теперь, разумеется, бывшие друзья, ведь секс у меня отныне будет только с тобой. Ната не пустоголовая девчонка, она- зрелая женщина, и строить козни тебе точно не станет.

– Но ведь ей ничего не стоит завалить меня на экзамене. Тем более, особо и стараться не придётся.

Произношу, и тут же ловлю себя на том, что начинаю бояться. Я самая слабая на курсе, боевая магия – вовсе не мой конёк, поблажек здесь никому не делают. А значит, ждёт меня таинственный подвал. От нахлынувших воспоминаний тело встряхивает, кожа покрывается гадкими холодными и колючими мурашками. Да, я готова принять Даньку таким, какой он есть, закрыть глаза на всё плохое, и любить только хорошее. Но сможет ли он защитить меня, отстоять моё право на жизнь, пойти против правил и Крабича?

– Что ты сделаешь со мной, Данька, если я всё же солью сессию? – спрашиваю прежде, чем успеваю обдумать вопрос.