Долг воина

Вор потрогал языком кровоточащую губу, но страх все еще гасил вспыхивавший иногда блеск жадности в его глазах. Чем-то Темар нервирует его, понял я вдруг. Понял и еще кое-что. Это отнимает слишком много времени. Я прислушивался одним ухом к тишине внизу и не поставил бы лескарскую марку на то, что она продлится долго. Я изучил лицо вора. Он не просто опасливо смотрит на Темара, его взгляд постоянно скользит к кожаному мешку, и не потому, что там находится его добыча.

— Ты будешь рад, если эти вещи заберут отсюда, верно? И не важно, кто это сделает.

Я говорил наугад, но резкий вдох и невольно сгорбившиеся плечи вора сказали нам обоим, что я нашел брешь в его броне.

— Ты хорошо спал, держа все это под своей кроватью? — Д'Алсеннен протянул на ладони помятый серебряный кубок, и рука его была тверда как скала. — Ты видел сны? Ты слышал крики заточенных, молящих о свободе? Ты чувствовал их смятение, их боль?

Я был поражен. Темар нашел звучное равновесие между пугающе архаичным и в то же время ясным произношением, понятным современному слуху. Жаль только, что этот номер такой избитый. Но стоило мне это подумать, как новая решимость зажглась в холодных голубых глазах эсквайра. Он полез в кожаный мешок, и то, что случилось дальше, заставило вскрикнуть не только вора, но и меня.

— Милар фар эладриз, сурар нен джидрализ. — Темар перешел на ритмичное скандирование, его глаза стекленели.

Над почерневшим серебром возникло лицо. Образ, поначалу слабый, как первые островки тумана в дорожных ухабах, немного прояснился. Он был бледным, как марево: серая кожа, бескровные губы, невидящие, почти прозрачные глаза. Я не мог определить, мужчина это или женщина, старый он или молодой, лицо было неотчетливо, а контур волос едва намечался.

— Мне послать тебя к этим Теням? — Юноша прекратил заклинание, и образ задрожал в воздухе. — Или вызвать их сюда, чтобы преследовали тебя до самых границ Иного мира? Если я сделаю это, ты окажешься в безопасности только тогда, когда перережешь собственное горло и Сэдрин запрет за тобой свою дверь.

Хорошо, что Д'Алсеннен вел весь этот разговор, потому что мое горло сжалось туже, чем задница устрицы. Я облизал сухие губы и заметил, что вор уставился на Темара так, словно юный эсквайр вдруг обернулся самим демоном Полдриона. Новая вонь добавилась к общему зловонию чердака: этот трус наложил в штаны.

— Его имя Квил, Фенн Квил. — Вор запнулся. — Он всегда сидит в «Медном ларце», там, у бухты, где печи для обжига извести.

— Что он тебе сказал? — грозно спросил Темар. — Что он тебе обещал?

На первом этаже грохнула дверь. Наше везение кончилось.

— Тс-с, вы оба. — Я приложил меч к горлу вора, чтобы молчал.

— Джакот? Джакот, ты, вонючая свинья! — крикнул снизу возмущенный голос. — Ты не запер дверь, дубина!

— Эй, ты там, наверху? — Во втором голосе звучало подозрение.

— Ответь ему. — Я ткнул вора. — Скажи: простите.

Джакот испустил хриплый крик:

— Ладно, простите.

Я шепотом выругался, когда услышал на лестнице тяжелые шаги.

— Ты горько пожалеешь, если у нас что-нибудь украли, рожа навозная, — пригрозил полупьяный голос.

Не было времени развязывать Джакота, к тому же, если дойдет до драки, я бы не хотел, чтобы он был свободен. Тип на лестнице, которому нужен был повод для свары, отбросил крышку люка, и возмущение умерло на его губах, когда он увидел обнаженный клинок Темара, готовый срезать верхушку его черепа, будто скорлупу с яйца.

— Мы с тобой не ссорились, приятель, — заявил я с мягкой угрозой. — Мы только закончим с Джакотом и уйдем.

Этот тип оказался высоким мужчиной с мокнущей язвой на щеке. Он был чище Джакота и носил куртку из коричневого сукна, надетую поверх простой рубахи. И та, и другая были хорошего качества, чтобы он мог незаметно заниматься своим ремеслом. Его темные глаза покраснели и гноились, но сохранили настороженность, когда оглядывали чердак: сначала кровать, потом связанного Джакота, меня и, наконец, Темара, который неприятно улыбнулся незнакомцу.

— Как скажешь, ты здесь — человек с мечом. — Он равнодушно посмотрел на покрасневшее и кровоточащее лицо Джакота. — Все равно он никогда не платит за жилье.

Я подумывал взять вора с собой, чтобы дать мессиру подходящую пару для виселицы, но, платит он за жилье или нет, я не мог представить себе, чтобы этот бузотер позволил нам увести Джакота. Плевать. Мы вернули келларинские артефакты, и я поставлю золото против меди, что Джакоту и без нас скоро удлинят шею.

Я убрал с лица улыбку и принял угрожающий вид. Мужчина в последний раз взглянул на темноту под кроватью и выскользнул на лестницу, услужливо опустив за собой крышку люка.

Я поднял палец, чтобы Темар закрыл рот, и, став на колени, чуть приподнял крышку. Внизу на лестнице звучали голоса, задающие недоуменные вопросы. Но их было слишком много, чтобы разобрать слова. Затем дверь внизу закрылась, совсем заглушая все звуки.

Я нахмурился.

— Думаешь, они позволят нам выйти отсюда с его добычей у тебя на поясе?

— Что-то сомневаюсь. — Темар посмотрел в щель люка. — Будем пробиваться с боем?

Я сел на корточки и оглядел чердак.