Долгая дорога домой

Принц помрачнел. Базар был центром жизни Джелалабада, с него он получал больше половины своих доходов и должен был обеспечивать там порядок. Если торговцы поймут что на базаре небезопасно – они уйдут торговать в Пешавар, а он в свое время сделал немало, чтобы переманить их из Пешавара.

– Получилось так. Ограбили какой-то дукан, даже не дукан – чайхану. Что оттуда взяли – мы так и не поняли, но хозяин его убит. Что он там делал ночью – непонятно.

– Кто хозяин?

– Некто Гульбеддин-хан, Ваше Высочество. Еще убили двух собак.

– Займись, – раздраженно бросил принц пресмыкающемуся рядом Танаку.

– Слушаюсь, Ваша Светлость...

Принц уже не слушал его – ничего умного Танак сказать не мог. Займись – это означало, что надо конфисковать все, что было у Гульбеддин-хана, в казну, сказать, что он не заплатил дань, и отнять все за долги. А были эти долги или нет – кто проверит?

– Дальше.

– После этого они пробили дыру в заборе. Расстреляли два ночных патруля. И ушли – с перестрелкой, по пути обстреляли еще один патруль, остановили его и скрылись.

– Как это могло произойти?

– Ваше Высочество, я входил с ходатайством на ваше имя о приобретении необходимого оборудования. Нужны хотя бы активные ночные прицелы вместо прожекторов и более современное оружие. Видимо, патрульные включили прожектора – и их перебили из темноты.

Принц хотел отделаться привычным – казна пуста. Но тут не до этого – завтра его убьют таким же образом.

– Сколько это будет стоить?

– Я представлю расчет не далее как сегодня вечером, Ваше Высочество.

Принц снова посмотрел на Танака.

– Выдели по потребности. Проведи как ассигнования на защиту от нападений и подай бумаги в Королевское Казначейство. Может быть, мой старший брат не будет скряжничать.

– Слушаюсь, ваша Светлость...

– Кто это мог сделать? – принц снова обратился к неверному Джону.

– Мои люди работают. Одна группа пошла по следам, они ушли на машине. Это была большая грузовая машина. И кое-кто сказал, что видел на базаре русских.

Принц махнул рукой.

– Русских... Здесь полно русских, пусть покупают, что им нужно и травятся, да покарает Аллах неверных рукой своей!

– Этих русских раньше никто не видел.

– Русских...

Принц задумался, а британец вдруг насторожился, будто гончий пес, и посмотрел на Восток, в сторону базара.

– Что там? – заметил принц.

Британец ответить не успел – несколько слитных, почти без перерыва взрывов сотрясли воздух, и сплошная стена всепожирающего пламени, видная даже отсюда, встала на том месте, где только что был джелалабадский базар.

* * *

Нищий, вечно молящийся Аллаху торговец Керим узнал о том, что произошло, почти одновременно с принцем – прибежавший бача-сирота, которого Керим подкармливал за исполнение своих мелких поручений, ворвался в лавку, закричал с порога:

– Керим-эфенди, Керим-эфенди!

Керим оторвался от пересчета денег. Бухгалтерия, которую он вел, представляла собой набор замасленных тетрадок, в них он отмечал приход-расход условными, только ему понятными знаками. Деньги он переводил в золото и вкладывал по возможности, через подставных лиц, опасаясь привлечь внимание принца и его нечестивых нукеров. Много золота лежало в потайных ямах в торговом городе Джелалабад, очень много...

В этот день они отторговались успешно, хвала Аллаху.

– Что тебе?

– Керим-эфенди, на базаре людей побили!

Ледяная иголка ткнулась в сердце торговца. Керим был старым, опытным и мудрым человеком – иначе бы он не смог выжить в этом городе. И кто-то словно в ухо шепнул, что это имеет к нему самое прямое отношение:

– Кого побили?

– Стражу побили! По всему городу стреляли.

Торговец Керим припомнил, что ночью просыпался от шума.

– Как побили? Они же с оружием.

– Насмерть побили, прямо в машинах побили. Там кровищи...

– А ты сам видел? Смотри, Аллах карает за ложь!

– Сам видел, Аллах свидетель! Машина до сих пор у забора стоит, расстрелянная!

– А еще что говорят?

– Говорят, на базаре кого-то побили!

– Кого?!

– Не говорят, там оцепление, не пройти!

Нищий, вечно молящийся Аллаху торговец Керим порылся в небольшом кошельке, бросил беспризорнику монету в один афгани. Потом подумал – и бросил еще одну.

– Смотри, если солгал – Аллах все видит!

Бача уже не слушал, он улепетывал прочь.

Керим немного подумал, стоит ли идти туда, и чем это грозит лично ему. В конце концов, пришел к мысли, что ничем – в Афганистане любопытство является нормой жизни, по поводу и без повода собирается толпа. Многие нигде не работают и готовы участвовать в любых событиях общественной жизни.

Самое худшее – его не пропустят на базар, и гвардеец угостит его дубинкой по спине, прикажет проваливать. Но неужели базар закрыли совсем? Да быть не может, каждый день простоя – громадные убытки. Здесь весь город живет торговлей.

Решившись, Керим позвал пацаненка, своего дальнего родственника, который помогал ему в дукане.

– Постоишь на торговле пока один, – коротко сказал он.

– Слушаюсь. А что произошло, Керим-джан?

– Не твоего ума дело! – разозлился Керим. – и торгуйся как следует, не отдавай товар за бесценок!

* * *