Долгая дорога домой

– Ага. И пять лет с тех пор, как Институт начал планировать эту.

– А кто… кто устроил саботаж?

– Неизвестно. Быть может, какая-то группа фанатиков, по своим ущербным мотивам. Их ведь полно. А может… нет, это слишком фантастично. Я скорее предположу, что Вторая экспедиция Лагранжа столкнулась с полосой неудач, и буду надеяться, что эта полоса подошла к концу.

– А Первая экспедиция? – негромко спросил Лоренцен.

– Я не знаю. И никто не знает. Это один из вопросов, на которые нам предстоит ответить.

Они надолго умолкли. В воздухе витала невысказанная мысль: казалось, будто кто-то или что-то не хочет пускать людей на Троаду, но кто, и почему, и как?

Требовалось найти ответ. Но также требовалось вернуться с ним. А Первая экспедиция, оснащенная не хуже Второй, не вернулась.

Глава 3

– …Колоссальные межзвездные расстояния почти перестали иметь значение с изобретением подпространственного двигателя. На преодоление ста тысяч световых лет требуется ненамного больше времени и энергии, чем на преодоление одного светового года. Само собой, посетив ближайшие звезды, исследователи из Солнечной системы принялись изучать наиболее интересные объекты в галактике, хотя многие из них находятся очень далеко от дома, и на время забыли про миллионы более близких, но вполне обычных солнц. За двадцать два года после первой экспедиции к Альфе Центавра человек посетил сотни звезд; и если надежда обнаружить похожие на Землю планеты для колонизации не оправдалась, это с лихвой компенсировали накопленные научные знания.

– Первая экспедиция к скоплению Геркулеса была чисто астрономической, экипаж интересовали только астрофизические характеристики скопления – плотной группы из миллионов звезд, относящихся к населению II, в то время как окружающее пространство было странным образом лишено пыли и газов. Однако, огибая двойную звезду Лагранж, ученые обнаружили планету и исследовали ее. Планета также оказалась двойной, и большая из двух удивительно напоминала Землю. Из-за троянского положения[11] эту планету назвали Троадой, а ее меньшую спутницу – Илионом. Не имея возможности совершить посадку, экспедиция ограничилась исследованиями из космоса…

Лоренцен со вздохом отложил брошюру. Он уже почти выучил ее наизусть. Спектральные характеристики атмосферы, да, и растительность, которая вроде бы содержала хлорофилл. Расчеты массы и тяготения на поверхности. Термопары подтверждают показания карт: мир еще покрыт льдом, но экваториальные области прохладны и живительны; климат, в котором есть не только снег и бури, но и летнее цветение. Быть может, мир, в котором люди смогут не носить с собой оружие и строить дома, фермы и города; мир, где они смогут обжиться и осесть. Семь миллиардов человек, теснившихся в Солнечной системе, отчаянно нуждались в месте для переселения. И на протяжении своей жизни Лоренцен наблюдал, как эта мечта постепенно увядает.

Разумеется, это предвидели, но никто не верил в такой исход, пока корабли не начали возвращаться домой, один за другим, с потрепанными корпусами, покрытыми звездной пылью, и неутешительными новостями. Возможно, среди несметного числа планет галактики ни одна не подходила человеку для жизни.

Жизнь на Земле представляет собой столь хрупкое равновесие химических, физических и экологических факторов, многие из которых сложились по чистой геологической и эволюционной случайности, что вероятность существования мира, в котором люди смогут жить без сложных искусственных приспособлений, ниже, чем мы хотим думать. Первым делом нужно отыскать кислородную атмосферу, подходящий диапазон радиации и температуры, силу тяжести, достаточно высокую, чтобы удерживать воздух, но не настолько, чтобы нарушать баланс телесных жидкостей в человеческом организме. Только это значительно сужает число миров; остается меньше одного процента. И тут дело доходит до биологии. Растительность, которую может употреблять в пищу человек, и домашние животные, которые могут ею питаться, не в состоянии существовать вне огромной сети других живых организмов, в основном микроскопических – азотфиксирующих бактерий, сапрофитов, земляных червей, – а их нельзя просто привнести в новый мир, поскольку они, в свою очередь, зависят от других форм жизни. Им нужно обеспечить экологическую нишу, в которую они впишутся. Миллиарды лет раздельной эволюции, скорее всего, дали местные жизненные формы, которые окажутся несъедобными или даже ядовитыми; какова, например, вероятность воспроизведения всех витаминов?

Да, удалось колонизировать Марс, Венеру и спутники Юпитера, но это потребовало колоссальных расходов – и по особым причинам: добыча полезных ископаемых, тюремные колонии, поселения для беженцев во время двух столетий войн и тирании. Однако их системы куполов и выращенной в резервуарах пищи не могли обеспечить большое число людей, как ни пытайся. Теперь, когда путь к звездам был открыт, никто не хотел отправляться на очередную планету-преисподнюю. Выражаясь языком денег – а по сути, оценивая соотношение выгоды к затраченным усилиям, – это не окупалось.