Долгая дорога домой

Они вошли в гостиную. Второй гость уже уселся и не встал при их появлении. Он тоже был высоким и худым, но его черты отличались жесткостью, которую лишь подчеркивал узкий черный наряд Ноева пуританина; его лицо, казалось, состояло из одних углов: выступающий нос и подбородок, суровые черные глаза под коротко стриженными темными волосами.

– Иоав Торнтон, Джон Лоренцен. Прошу, садитесь.

Эвери сам опустился в кресло. Торнтон чопорно сидел на краю своего кресла, очевидно не одобряя мебель, которая подстраивалась под форму тела.

– Доктор Торнтон – физик, специалист по излучению и оптике из Университета Нового Сиона, – объяснил Эвери. – Доктор Лоренцен работает в обсерватории в Лунополисе. Разумеется, вы оба, джентльмены, отправитесь с нами в Лагранж. Так что можете познакомиться прямо сейчас. – Он выдавил из себя улыбку.

– Торнтон… вы случайно не связаны с рентгеновской фотографией? – спросил Лоренцен. – Кажется, мы использовали ваши результаты для исследования спектров жесткого излучения звезд. Они нам очень помогли.

– Спасибо. – Губы марсианина изогнулись вверх. – Это не моя заслуга, а заслуга Господа.

Ответить на такое было нечего.

– Прошу меня извинить. – Торнтон повернулся к Эвери. – Я хочу решить один вопрос, и мне сказали, что в этой экспедиции вы – официальное лицо для подачи жалоб. Я только что просматривал список персонала и сверялся с записями. У вас есть инженер по имени Рубен Янг. Он новый христианин по вероисповеданию, если это можно так назвать.

– Э-э-э… да. – Эвери опустил взгляд. – Я знаю, что ваши секты не ладят, но…

– Не ладят! – На виске Торнтона начала пульсировать вена. – Это новые христиане заставили нас переселиться на Марс, когда были у власти. Это они извратили доктрину до такой степени, что люди начали испытывать к реформизму омерзение. Это они спровоцировали нас на войну с Венерой. – (Вовсе нет, подумал Лоренцен: отчасти причина заключалась в борьбе за власть, отчасти – в работе земных психменов, желавших, чтобы их хозяева сыграли роль килкеннийской кошки[10].) – Это они продолжают оговаривать нас перед всей Солнечной системой. Это из-за их фанатиков я вынужден ходить на Земле с оружием. – Он сглотнул и сжал кулаки. Затем негромко продолжил: – Я человек терпимый. Только Всевышний может отличить праведника от грешника. Можете взять с собой столько иудеев, католиков, мусульман, атеистов, коллективистов, себастьянистов и не знаю кого еще, сколько пожелаете. Но, присоединяясь к этой экспедиции, я беру на себя обязательство вместе работать, а быть может, и вместе сражаться и спасать жизнь любого, кто будет на борту. Я не могу принять это обязательство по отношению к новому христианину. Если едет Янг, значит, я не еду. И точка.

– Ну, ну. – Эвери провел рукой по волосам, и этот жест выглядел странно беспомощным. – Мне жаль, что вы так считаете…

– Правительственные идиоты, предположительно занимавшиеся подбором персонала, должны были понимать это с самого начала.

– Быть может, вы рассмотрите…