Долгая дорога домой

Одежда – дешевая версия министерской, мундиры на мужчинах, длинные платья на женщинах. Похоже, форма была нескольких расцветок – зеленая, синяя и красная. Головы мужчин чисто выбриты, цвет кожи отражал мешанину рас, в которую превратилось население Земли. Прямо под ногами толпы играло невероятное количество голой детворы. Принудительного разделения по половому признаку, как на верхних этажах, здесь не существовало.

Будка, выступавшая из стены дома, была набита дешевыми горшками. Женщина с ребенком на руках торговалась с лавочником. Рослый, почти полностью обнаженный носильщик, потея, нес груз запчастей для машин. Два молодых человека сидели прямо на улице и играли в кости. У входа в таверну с бокалом в руке дремал старик. Между мужчиной в красном мундире и мужчиной в зеленом мундире завязалась неуклюжая драка, несколько зевак остановились поглазеть. Уличная проститутка приставала к дебильного вида рабочему. Худой остроглазый купец – с Ганимеда, как подсказал Чантхавар, – тихо разговаривал с местным толстым покупателем. Богач ехал по улице на крохотной двухколесной платформе, двое слуг освобождали ему дорогу. Ювелир в своей будке стучал молоточком по браслету. Трехлетка споткнулся, шлепнулся задом на землю и заревел – на него никто не обратил внимания. Плач ребенка потонул во всеобщем шуме и гаме. За мастером шел и нес ящик с инструментами подмастерье. Подпирал стену довольный пьяный. Уличный торговец толкал перед собой тележку с дымящейся едой, громко расхваливая свой товар на манер, существовавший еще до начала цивилизации. Лэнгли проводил его взглядом, и торговец растворился во всеобщей сутолоке.

Чантхавар предложил им сигареты, закурил сам и повел дальше под прикрытием охраны. Люди расступались, почтительно кланялись и возвращались к своим делам.

– Здесь приходится ходить пешком, – пояснил Чантхавар. – В этом месте нет движущихся дорожек.

– Что означает форма? – спросил Блостейн.

– Различные профессии – слесари, пищевики и так далее. Работники организованы в гильдии, все очень строго, вступающий должен несколько лет учиться, между гильдиями существует сильное соперничество. Пока мещане делают свое дело и не лезут на рожон, мы практически их не трогаем. Если возникают серьезные неприятности, полиция – муниципальные рабы – наводит порядок.

Чантхавар указал на здоровяка в стальной каске.

– То, что здесь происходит, не играет большой роли. У них нет ни оружия, ни образования, чтобы представлять собой серьезную угрозу. Созданный для них курс обучения закрепляет стремление встроиться в основную систему.

– А это кто? – спросил Мацумото, кивнув на мужчину в алой форме с маской на лице и ножом на поясе, спокойно расхаживающего между людьми. Встречные поспешно уступали ему дорогу.

– Гильдия наемных убийц; в основном, их нанимают для грабежей и избиений. Мещане не роботы, мы поощряем свободное предпринимательство. Им не разрешено иметь огнестрельное оружие, так что риск невелик, а другим – развлечение.

– Разделение, вы хотели сказать? – съязвил Лэнгли.

Чантхавар развел руками.

– А как поступили бы вы на нашем месте? Равенство недостижимо. История знает множество попыток обрести его, дать каждому по голосу – это неизменно заканчивалось крахом. Сменялось несколько поколений, и худшие политики вытесняли лучших. Все это потому, что по определению половина людей не дотягивает до среднего интеллекта, причем средний уровень сам по себе невысок. Деться людям тоже некуда – Земля перенаселена.

– Это вопрос культуры, – возразил Лэнгли. – В наше время существовало много стран, начинавших с прекрасных конституций, но в скором времени сваливавшихся в диктатуру. Однако это происходило, потому что у них не было основ, традиций. В некоторых странах, например в Великобритании, система проработала несколько столетий, потому что у них сложились традиционное общество и подход с позиций здравого смысла.

– Друг мой, цивилизацию невозможно переделать по желанию, – сказал Чантхавар. – Реформировать ее можно лишь с помощью того, что есть под рукой. Основатели Техната это понимали. А теперь уже поздно. И всегда было поздно. Оглянитесь по сторонам. Вы думаете, эти приматы способны принимать государственные решения? – Министр вздохнул. – Почитайте собственную историю и признайте: война, нищета и тирания – естественное состояние человечества. Так называемый золотой век – аномальное отклонение, он быстро приходит в упадок, потому как не устраивает тварей, чьи предки всего триста поколений назад жили в пещерах. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на попытки изменить законы природы. Безжалостное применение силы – один из таких законов.