Долгая дорога домой

Возмущенная Сорейя ждала примерно десять минут, прежде чем решилась подойти к забору и посмотреть, что там. Видела в темноте она плохо, поэтому держалась за забор. Перебирая пальцами по ограде, она сделала шаг, потом еще шаг — и тут что-то попалось ей под ноги, она не удержалась и грохнулась со всего размаха на землю. Упала она так, что искры из глаз посыпались, и еще ей показалось, что она вывихнула кисть.

Выругавшись по-мужски, она попыталась принять какое-то устойчивое положение и встала на четвереньки. Развернувшись неуклюже (сто с лишним килограммов все-таки мешали), она подползла к тому, что преградило ей путь, и…

И в следующую секунду окрестности джелалабадского рынка огласил такой визг, что дурно, наверное, стало и самому шайтану. Буквально взлетев на ноги, Сорейя с непостижимой для ее комплекции прыткостью бросилась бежать куда глаза глядят. Так она и пробежала опрометью чуть ли не километр — прежде чем выбежала прямиком на моторизованный патруль ночных гвардейцев.

Когда вспыхнувшие ослепительно ярким светом фары вооруженного пулеметом «Лендровера» пригвоздили ее к стене, Сорейя завопила и бросилась бежать в другую сторону. Однако на сей раз ей убежать не удалось — один из солдат патруля в два счета догнал ее, сбил с ног и парой хороших пинков привел в относительное чувство. Как я уже упоминал, приличные люди по ночным улицам Джелалабада не шлялись, а с неприличными так и следовало поступать.

— Муртаза, что там? — не вылезая из машины, крикнул командир.

— Не знаю. Какая-то шармута ^[36]…

— Шармута это хорошо. Берем ее с собой! — крикнул стоящий за спаренным «Виккерсом» на турели пулеметчик.

— Господин капитан, она говорит, что там кого-то убили! Не встает.

Капитан нахмурился — то, что казалось мелким недоразумением, перерастало во что-то большее. Придется все-таки выйти из машины.

— Али, посвети! — приказал он пулеметчику.

Принц Акмаль, снаряжая свое воинство, пожадничал на приборы ночного ви#дения в каждой машине — и вместо этого рядом с пулеметной турелью смонтировали мощный прожектор, запитанный от отдельного аккумулятора, стоящего в ногах у пулеметчика. Прожектор можно было включать и выключать по надобности, кроме того, при невысоком общем уровне подготовки афганского воинства прожектор выполнял роль прицела — пулеметные пули ложились примерно туда, куда он светил, просто и наглядно.

Прожектор высветил Муртазу, капитана — и ползающую перед ними бабу. Али, который был завербован совсем недавно из бедного племени и по причине невысокого чина не нашел тех, кто будет давать ему взятки за покровительство, и поэтому из-за недостатка денег ограничивал свои мужские потребности общением с бачами, от вида настоящей женщины, да еще и шармуты, судорожно сглотнул. Наверное, капитан сам не будет, побрезгует, но отдаст ее им, потому что шармута — она и есть шармута. В его жизни это будет первая женщина…

Капитан тем временем расстегнул кобуру, машинально хлопнул рукой по ствольной коробке автомата, проверяя, на месте ли он и как висит. Он служил в городе дольше, чем эти желторотые птенцы под его командой, и знал, насколько могут быть опасны ночные улицы Джелалабада. Шармута могла быть отвлекающим маневром для тех, кто зачем-то захотел рассчитаться с людьми принца Акмаля. Недавно люди принца совершили налет на большой склад, конфисковали много товара у торговцев, которые пытались утаить от принца часть прибыли — и за это потеряли все. Склад этот принадлежал людям из племени Африди, бо#льшая часть которого жила по ту сторону границы. Это были очень опасные люди, они поднимали восстания с той стороны границы, неспокойно было и с этой. У них имелось даже собственное оружейное производство ^[37]. Самое плохое то, что среди людей Африди были не только боевики племенного ополчения, но и настоящие террористы, умеющие проводить акции в густонаселенных городских районах — не раз и не два они взрывали полицейские участки и колонны в Пешаваре и даже в Равалпинди. На месте принца Акмаля капитан бы поостерегся бросать открытый вызов Африди и просто потребовал бы с них штраф. Но принц был на своем месте — за толстенным бетоном стен и оградами с датчиками движения, а капитан был на своем — на темной и опасной ночной джелалабадской улице.

Капитан, осторожно подойдя к шармуте, чуть пихнул ее ногой. Ему не нравилась паранджа — под ней легко спрятать оружие или того хуже — взрывчатку.

— Что ты говоришь, женщина?

— Убили! Убили! — провыла Сорейя, чуть не лишившаяся рассудка от страха.

— Кого убили? О чем ты говоришь, женщина! Я теряю терпение!

С этими словами капитан пнул шармуту ногой чуть сильнее.

— На базаре убили!

— Кого там убили? На каком базаре!?

— Убили! Убили!!!

Раздраженно капитан еще раз сунул шармуте ногой, понимая, что теряет время.

— Муртаза, грузи эту проклятую Аллахом тварь в машину. Поедем к рынку, там и разберемся. Султан, объяви тревогу, передай — куда мы следуем. Подозрение на убийство у рынка.