Долгая дорога домой

Наряду с обычными гостями, были и необычные – представители НКВД, Смерша. Они вежливо расспрашивали меня, все подробно записывали. Искали темные пятна в моей биографии. Ничего плохого мне не сказали и не сделали. Как пришли, так и ушли. Приходили они, как правило, по два-три человека. Осматривали мое хозяйство, беседовали с людьми. Эти люди были в новенькой армейской форме с погонами от старшего лейтенанта до капитана. Было видно, что они прилетели с Большой земли.

Ту картошку и зерно, которое мы взяли в деревне Баксан, девать было некуда. Мы решили организовать еще одну базу, у самой реки Бурульчи. Заведующим этой базой я назначил сестренку Наджие.

Когда я вернулся с очередной продовольственной операции, мне сказали, что приходили из Центрального штаба, проводили собрание. Сказали, что надо избрать председателя Розентальского лесного сельского совета. Все выдвинули мою кандидатуру, а потом и проголосовали.

Через балку на южной стороне расположился гражданский лагерь 19-го отряда, которым командовал Сакович[145], а гражданским лагерем – майор Харченко[146]. У них жизнь была намного тяжелее. Если доставали продукты, то раздавали по граммам. Скота и лошадей у них не было, подвод тоже. По деревням в поисках продуктов они не ездили. Все партизаны были в основном из деревень Суюн-Аджи, Бура, Ивановка, Мамак. Деревни эти были бедные, да и организатора хорошего не было. Все завидовали мне. Иногда просились, чтобы я взял их с собой в поход за продуктами. Дважды я брал по пять-шесть человек в походы на Баксан и Розенталь. Из Суюн-Аджи в их отряде были Аня Босова, Николай Черняк, Рустем Исмаилов, а в гражданском лагере – семья Мамута и Халиля Османовых, моего тестя Абдурефия, сапожника Сеит-Бекира, плотника Джафера Курукчи.

Для охраны лагеря у меня было две винтовки и ружья. Как-то подростки, бродя по лесу, нашли пять полуавтоматов Симонова. Рядом лежали мертвые тела партизан, погибших от голода в зиму 1941/42 года. Винтовки поржавели, но мы их почистили и проверели на годность – годные!

Пять человек я послал в Тернаир устроить там засаду. Вскоре они увидели румынскую повозку, к которой была привязана оседланная лошадь. В бидарке лежали офицер, сержант и двое повозочных. Мальчишки неожиданно их обстреляли. Всех четверых убили сразу. Повозку с пятью винтовками и патронами пригнали в лагерь. Кроме этого, они забрали себе наган командира и его личные вещи. Потом пацаны откуда-то притащили еще несколько винтовок. Количество оружия в хозлагере достигло 22 единиц. Можно было вооружить целый отряд. Теперь, отправляясь на продовольственную операцию, мы представляли внушительную силу. Вооружены были даже кучеры. Ездовую лошадь я оставил себе. Она была стриженая, серая и очень умная, обученная верховой езде.

Меня вызвал к себе в штаб командир отряда и предупредил, чтобы я при выходе на продоперации ставил в известность его или комиссара, что они могут дать мне в поддержку взвод или группу. Я с ними охотно согласился.

9 декабря 1943 года мы участвовали в Зуйской операции. Проводилась она силами 1-й и нашей 5-й бригады под общим командованием командира 1-й бригады Федора Федоренко[147]. Были хорошо изучены подходы к селу, а уже в нем – местонахождение комендатуры, тюрьмы, размещение войск. К каждому объекту был прикреплен специальный отряд. Каждый боец знал свою задачу.

К обеду этого же дня я с двумя повозками поехал в Баксан за продуктами. На пути меня встретил командир отряда Сырьев и спросил, куда я еду. Я ответил, что в Баксан за картошкой. Он приказал остановиться и ждать. Принесли минометы, на каждую нашу бричку погрузили по два миномета и мины к ним. Подождали до темноты, а потом поехали к намеченным пунктам возле Зуи. Там ждали команды. К 2 часам ночи все отряды заняли намеченные места, откуда они должны были атаковать. Минеры заминировали дорогу Симферополь – Феодосия и телеграфные столбы. В 2 часа ночи на небе показалась зеленая ракета, и все пришло в движение. Сначала взорвали телеграфные столбы, напали на двухэтажную школу, которую немцы превратили в казарму. Напали на тюрьму, где находилось 39 граждан, приговоренных к смерти, на комендатуру. Особенно упорное сопротивление оказал карательный батальон в школе. Ее штурмовали бойцы двух отрядов. Первый этаж был освобожден, но на втором оказывали сильное сопротивление. Тех, кто выпрыгивал, убивали сразу же. Только к 3 часам ночи школу удалось захватить. Из тюрьмы были освобождены все заключенные, и их забрали с собой в лес. Была захвачена комендатура, но самому коменданту Альберту удалось бежать через окно. По дворам жителей мы раскидали наши листовки и газеты с Большой земли. Когда показалась красная ракета, все вновь собрались в намеченные для отхода пункты. Проверил наличие бойцов. У нас был один убит и один ранен. Фашисты же потеряли не менее 50 человек.