Долгая дорога домой (СИ)

Оба вышедших были в крови - до ушей. Но, ран - не имели. Клирики и до Обращения не были бойцами, а теперь - вообще, как бараны лезли на меч, как на добровольное заклание.

Белый обвёл безумным взглядом город вокруг, вздохнул:

- Сжечь бы здесь всё! Но, нельзя. Работаем!

Кровавое безумие отпускало его. Но, накатил Приступ. Третий - подряд. Высокий седой воин выгнулся дугой, захрипел, рухнул на руки Стрелка, дёргаясь в судорогах. На губах - пену разрывает хрип от нестерпимой боли.

- Синька! Быстро, сука! Сюда неси свой хвост! Довыёживались! - кричит Стрелок, чуть не плача.

*****

- Вставайте, Ал! Нас ждут великие дела! - услышал Белый.

- Отвали! - буркнул Белый.

- Я - серьёзно. Там - горожане повылезли из нор своих. Что с ними делать?

- На хрен всех шли! - опять бурчит Белый, не открывая глаз. Чувствуя её рядом. И от этого - чувствуя себя ещё беспомощнее. Ещё поганее.

- Синька, девка бестолковая, ты его что, не починила?

- Сам ты - бестолковый, - звучит её голос, - и вообще, ты что на меня окрысился, а, Брусок?

- Вы меж собой поделить не можете то, что давно ясно, а дело - страдает!

- Шёл бы ты! - хором сказали и Белый, и - Синька.

- Сами - пошли! Тоже мне - нашли проблему! Узы! Долг! Судьба! Свадьба! До них - дожить надо! Сложитесь завтра - не говорите, что мне, Там, что это - самое большее, о чём жалеете!

- Да уйди же ты, наконец! - кричит Белый.

Громко хлопает дверь. Только тогда Белый - открывает глаза.

- А он - прав, - говорит Синька, кладя руку на лоб Белому, - как ты?

- Спасибо, хреново. В чём он прав? Сводя нас? А ты к нему в шатёр вечерами бегать будешь?

Синька смотрит на него некоторое время удивлённо. Потом в её глазах - понимание и синие искры смеха:

- Ревнуешь, - утверждает она. Закрывает глаза, откидывается к стене, говорит, - я не знала, что тот воин в Доспехе Стража Драконов с Пламенным Мечом, на иллюзии - ты. Не поняла, почему тебя так задело то, что Ольги - нет. Спросила у Бруски, он говорит - потом, когда никто не будет подслушивать. Вот и ходила к нему.

- Так вы - разговаривали?

- Нет, дубина, спаривались мы там! Мал ещё Бруска! Да и он мне - что брат. Я - тебя люблю.

Белый сел, широко распахнув глаза.

- Правда? - спросил он, поперхнувшись, закашлявшись.

- Хотела я тебя помучить, - говорит Синеглазка, выплеском Силы поддержав Белого, так же устало откинувшись к стене, не открывая глаз, - чтобы знал. Ну, и - себя - тоже. Но, когда Брусок мне рассказал, что Некромант тебя из кусков собирал...

Она широко открыла глаза, как будто испугалась чего, схватила лицо Белого в свои ладони, стала горячо шептать, покрывая его лицо поцелуями:

- Ты же - умер. Я так боюсь потерять тебя опять! Пусть! Пусть я буду всего лишь подстилкой под твоими ногами, только быть с тобой! Быть с тобой! Женись - на ком велит отец. Только, хоть иногда, приходи ко мне. Я - только твоя. Только от тебя хочу рожать! Боги! Я же чуть не потеряла тебя! Я бы, как Ольга - развоплотила бы себя! Я - умею!

Синька толкает Белого в грудь, опрокидывая его обратно на ложе, выплёскивает в Белого последние крохи Силы, выхватывает нож, срезая ремни и завязки с его штанов, разрезая его рубаху снизу до верху, разрывает остатки, тащит штаны вниз. Белый - рвёт руками завязки на её платье, летят клочья ткани. Слишком долго они ждали друг друга. Слишком долго ошибались.

Пятый стоял, подперев спиной дверь, твёрдо решив не выпускать этих двоих из помещения, пока не поговорят, не выяснят меж собой всё. Услышав сдвоенный протяжный стон, Пятый усмехнулся, поманил к себе девушку в сером, что скромно ждала указаний поодаль.

- Да, Ал, - склонила голову послушница Милосердия.

- Иди в обоз. Платье неси запасное госпожи Синьки. Слышу - лечение затянулось. Придётся платье менять. Сложная операция.

Послушница лукаво усмехнулась, кокетливо строя глазки. Пятый хлопнул её по упругой заднице:

- Шевелись!

Девушка - умчалась, отмахивая рукой и косой. Пятый - поморщился:

- Как больные с этим своим "люблю"! Блин, столько дел, а им - занемоглось! Неужели и меня так же будет ломать? Тьфу, напасть! Бабы! Ни-ко-гда! Мне одному - заибись!

Услышавший эти страстные проклятья, Зуб остановился, так и не зайдя за угол, не показавшись на глаза Стрелку. Идти дальше смысла не стало. И так было понятно, что там все - заняты. Зуб улыбнулся. Всё же оказалась права именно Жалейка - отсутствие растительности на лице Стрелка не признак недуга, и не признак переодетой девушки, благо, что личиком хорош, да и стройный, а всего лишь - юный возраст. Погоди, юноша. Тебе скоро твой же организм такую неожиданность преподнесёт - взвоешь! Все так думают - "да чтобы я! да - никогда!" А потом - бабы из нас ремни, с живых, срезают.

"Очень скоро, господин Стрелок, ваше достоинство заставит вас круто переоценить ваш взгляд на мир", - усмехнувшись, подумал Зуб, разворачивая свои стопы.

Ладно, что нам эти юные, да ранние? Сами не сообразим, как этот город от падали очистить?

Проходя мимо своей возлюбленной, Зуб шепнул ей новость. Которая, неожиданно - выбила слезу из глаз Жали.

- Что? - удивился он.