Долгая дорога домой (СИ)

- Ну, у нас все - крылатые. Лебеди, утята, соколы. Ящерицы, и те - крылатые. Да и Старики - какая-то крылатая пехота. Видел их знаки на телах? Вот! Кстати, про Лебедей - Престол нам отсыпал пряников, чтобы мы пронюхали - что там, впереди, происходит. Ну, и тебя, заодно - доведём. Или - ты нас. Вот, Матерей прихватили. Открою тебе тайну - они - тоже творение Старого.

- Да ты что? - воскликнул Белый, - Правда, удивил.

- Мы тогда немного обнищали, нанялись к этому оленю... Блин! Так ты же там, с другой стороны, был! Уел меня! Уел, седая твоя башка!

И они оба - рассмеялись.

Колонна повозок заворачивала в распадок двух крутых холмов, на которых, через сухую корку глины, прорывались, как клыки, известняковые продолговатые глыбы. Этот распадок так и назывался - Челюсть Великана. А в распадке - было безветренно, тихо, и тёк ручей с почти пресной водой. Почва в распадке не застывала коркой в ладонь толщиной, как в Пустошах. Жизнь в этом месте пойдёт - именно отсюда.

Белый покопался в своих вещах. Нашёл мешочек с семенами. И, как и Старый, посадил семена, которые шли по весу золота, вдоль озерца, что натекал из ключа. Матерь Жалейка благословила посаженные Белым семена. Отметили место, воткнув в землю заготовки древка стрел.

Крестоносцы быстро и привычно поставили повозки коробкой, растягивали навесы, разводили огонь под медными котлами.

Белый втянул воздух носом, полез по осыпающейся круче наверх, туда, где среди белых клыков застыл невысокий, стройный юноша, на самом деле - мальчик, взваливший на свои плечи неподъёмный груз.

Брус кивнул Белому, смотря на раскинувшиеся перед ними Пустоши.

- Я тоже боюсь, что не справлюсь. Что подведу их - отца, Стариков, - сказал Белый.

- Они тебя - взяли с собой. Не меня, - буркнул Пятый, махнул рукой.

Порывы Дикого Ветра Пустошей гоняли пыль, завихрениями. Далеко, на пределе видимости - кружила птица над кучкой Бродяг. Кому-то сегодня - не повезло. Их жизненные силы, кровь и плоть - стали добычей Нежити. И - падальщиков.

Они стояли рядом и просто молчали. Потому что всё, что можно было сказать - они и так знали. Просто, молча, вели, каждый свой, разговор с уже ушедшими. Пока их не позвали на ужин.

*****

С кучей бродячих артистов - дорога короче. Оттого, что - веселее. Безумные наряды, подчёркнуто безвкусно яркие, подчёркнуто безвкусно, до смешного - скроенные. Аляпистые, пёстрые. Но, артисты - жизнерадостные, весёлые, смешливые, певучие - разогнали тоску колонны. Улыбался Зуб, смеялась Матерь Милосердия над ужимками акробатов, ухмылялся даже седой командир.

Хотя - ему стало ещё тяжелее с присоединением к их отряду этого балагана. Потому как старшим во всём этом весёлом безумии был акробат Корень, а с ним прибыла его сестра - Синька. А с ней - боль первых чувств Белохвоста.

Она училась у Ольги, Белохвост - лечился. Она - понравилась ему, он - ей. Первая любовь. Первый кипяток по венам, первые томные взгляды, первые - вздохи. Первые, робкие - объятия. Первые, невыносимо сладкие - поцелуи.

Нет, Белый - не был мальчиком. Но, то, как он стал мужчиной, казалось - навсегда сделает из него женоненавистника. И вот - он плывёт под синим пламенем её глаз. Его пьянит запах её волос.

Всё закончилось очень больно. Они, как им казалось, украдкой, уединились на сеновале. Волосы Синеглазки - на лице Белого. Её горячее дыхание и стоны - обжигали.

Корень, ворвавшись на сеновал, сдёрнул Синьку, как её называли братья, с Белого, очень крепко припечатал своим твёрдым, как корень дуба, кулаком в глаз Белому, поволок растрёпанную, в порванном в порыве страсти платье на выход, где они, вдвоём - Корень с Ольгой, стали кричать на Синьку, но так, чтобы слышал и Белый:

- Ты разве не знаешь - кто он? Лордёныш! А кто ты? Соплячка? Ты себе чего понапридумывала? Любовь? Какая любовь? Он - сам себе не хозяин! Он - раб своего Дома! Интересам Дома надо будет, чтобы он соединился с какой-нибудь грымзой из Тёмных Владычеств, старой и страшной - и он это сделает! Будет строгать птенцов десятками - только бы не было войны! Кто ты будешь? Кем? Любовь? Даже если он любит тебя - он откажется от своего Долга? Кто он тогда будет? Какой судьбы вы хотите друг другу?

Эти слова, как раскалённые гвозди, вбивались в голову Белого. Больше они не виделись. Корень - очень строго следил, чтобы даже взгляды влюблённых не пересекались.

И всё же - им удалось поговорить.

- Твой брат - прав, - сказал Белый, - прости. Мой Долг - служение моему Дому. Я не смогу связать свою судьбу с твоей. А представить тебя наложницей - не могу. Я - люблю тебя. Но, нам надо прислушаться к голосу разума и сделать так, как правильно, а не так, как хочется. Прости!

Она, в слезах, убежала. А он - с тяжёлым сердцем, пошёл навстречу Судьбе.

Единение Разумов - сильно изменило Белохвоста. Очень сильно. А Смерть - ещё сильнее. На многое юноша взглянул - иначе.