Долгая дорога в Ад

- Да… Я предал смерти всех, кто находился в его доме, включая рабов и животных. Я никого не пожалел, поверьте! Не глядите с таким откровенным осуждением. Я был молод и горяч. Боль и обида напрочь заслонили и чувство справедливости, и чувство жалости… Я был жесток. Жажда мести… Это не так-то легко объяснить. Пока вы сами не испытаете нечто похожее.

- Да нет, я понимаю, вы сын того времени…

- И сын своих родителей.

- Вы, кстати, узнали, как именно умерла ваша мать?

- Вы о подробностях? В историю с аспидом я не верю. Это, конечно, романтично, но не слишком правдоподобно. Мать превосходно разбиралась в ядах. Она испытывала их на рабах и преступниках. Так было. Обычно она проверяла яды прямо во время пира. Она искала такой яд, который действовал бы безболезненно и мгновенно.

- А ваша мать, как я погляжу, была довольно-таки кровожадной особой.

- Она была разной. Она же человек. Я понимаю, у вас своё мнение, многое вам видится в ином цвете. Вас, наверняка, покоробило бы то, что моя мать интересовалась развитием эмбриона, и она лично разрезала животы беременным рабыням, чтобы исследовать плод, его расположение, развитие и тому подобное. А я, при этом, до сих пор с трепетом вспоминаю, как она баловала меня. С какой любовью и нежностью смотрела на меня и говорила: «мой маленький лев».

- Чем вы занимались после убийства Родона? Вы остались в Риме?

- А как же. Да, в Риме. Около трёх лет я готовил покушение на Октавиана. Но подлый старик сдох раньше, чем я осуществил план мести. Это было обидно. Октавиан подох, лишив меня возможности отомстить, а стало быть, лишив меня цели в жизни. Несколько лет я возглавлял одну из городских банд, достиг огромных высот в преступном мире Рима, а когда мне всё осточертело до тошноты, вступил в легион. Мирная жизнь меня не радовала. Вероятно, сказывались гены.

- Гены?

- Мгу.

- Что вы хотите этим сказать?

- То, что сказал. Воспитание и образ жизни значат много, но не меньшее влияние на человека имеет кровь.

- То есть?

- То есть я немало взял от отца. Родного отца.

- От демона?

- От него, родимого. Будь он трижды проклят.

- Прямо оторопь берёт.

- Бывает.

- В том-то и дело, что не бывает.  Вернее, быть  этого  не может.

- Вы о чём?

- Я обо всём том, что вы рассказываете. Невероятно!

- Но факт.

- Не обязательно. Это всего лишь ваш взгляд на вещи. Да и вы, небось, любитель разукрашивать свои истории.

- Зачем мне это?

- Надо же – передо мной Агасфер! Сын демона Асмодея.

- Кстати, вы второй человек, которому я всё это рассказываю. Открыто. Без утайки. Всё как есть.

- Второй? А кто был первым?

- Моя жена.

- У вас была жена?

- Однажды.

- Вы любили её?

- Больше жизни.  Впрочем, в моём случае лучше сказать – больше смерти.

- Как её звали?

- Простите, но я бы не хотел касаться этой темы. По крайней мере, сейчас.

- Тогда вернёмся к вашему отцу.

- Как вам будет угодно.

- Только дайте и мне закурить.

- Вот те раз! Пожалуйста, угощайтесь.

- Благодарю.

- А как же?..

- Бросьте. Сколько той жизни?

- Ну уж тут позвольте с вами не согласиться.

- Кхе-кхе (кашель)… Ух ты… кхе… Крепкие, однако…

- Это с непривычки.

- Да, да… Знаю. Глупо звучит, но в определённых ситуациях табачный дым - как глоток свежего воздуха.

- Как по мне – звучит что надо! Может, выпьете со мной?

- Нет, спасибо.

- Ну а я, с вашего позволения, хлопну ещё рюмочку. А то и две. Отменный коньяк. Такая редкость.

- В холодильнике есть лимон. Нарезать вам?

- Обойдусь.

- Ладно.

- Ваше здоровье!

- Так вы его хоть раз видели?

- Кого?

- Вашего родителя.

- Асмодея? Было дело. Дважды наши пути пересекались… дважды… Вспоминаю – и мороз по коже.

- Общались с ним?

- И довольно-таки плотно.

- Я весь внимание.

- Но вначале речь пойдёт не о нём.

- А о ком?

- Об одном человеке. Без этого человека наша встреча не состоялась бы. Состоялась бы, но иначе.

- Что же это за человек? Кто он?

- Жертва.

- Жертва?

 

 

Запись 007