Долгая дорога в дюнах

Лаймон решительно загородил ему дорогу:

— Ты что? Совсем спятил?

— Пусти!

— Мало ты дров наломал? Еще хочешь? Не пущу!..

К ним поспешила Зента:

— Сынок, одумайся! К чужой жене-то…

Артура словно ударили. Только сейчас до него дошел смысл материнских слов — он безучастно опустился на стул.

Банга сидел отрешенный и не догадывался, что судьба предначертала воздать ему в этот день полной мерой. Бывает с нею такое — расщедрится, так уж расщедрится. Ему было невдомек, что по улице поселка к их дому уже ехала полицейская машина. Машина остановилась подле ворот. Двое дюжих парней в форме поднялись на крыльцо. Старший полицейский постучал, однако его не услышали. Постучал громче. Наконец, дверь распахнулась — на пороге появился высокий худощавый парень с удивительно синими, ярко-васильковыми глазами.

— Вам кого? — удивленно спросил Лаймон.

Полицейский смерил его оценивающим взглядом.

— Вы Артур Банга?

— Нет, а что?

— Кто из вас Артур Банга? — негромко, но весьма многозначительно спросил полицейский, входя в комнату.

Артур, не поднимаясь со стула, вяло ответил:

— Ну я.

— Вам придется поехать с нами.

Происходящее с трудом доходило до сознания Артура.

— Куда? — вяло и безразлично спросил он.

— В Ригу, Одевайтесь!

— А в чем дело? Можно узнать? — поспешил вмешаться Лаймон.

Полицейский сухо ответил:

— Там объяснят. Наше дело доставить. Одевайтесь!

Возле дома уже толпился народ. Ворота были распахнуты настежь, посреди двора стояла полицейская машина, вокруг нее судачили, галдели люди.

— За что парня берете? — напирал на полицейского Калниньш.

Ему никто не ответил.

— Господин офицер, давайте по-хорошему, — рядом с Калниньшем вырос, словно из-под земли, Фрицис Спура.

— Что? — взгляд полицейского беспокойно прошелся по толпе, брови устрашающе сбежались к переносице. — Угрожать?

— Никто вам не угрожает, — пояснил Калниньш. — Просто мы хотим знать, за что берете парня. Если из-за этих подонков… — он презрительно ткнул пальцем в сторону стоявших неподалеку айзсаргов.

— Что-что? — насупился офицер. — Ты на что намекаешь? Тоже прокатиться захотелось? Можем и тебя за компанию прихватить.

— Можете, — буркнул Андрис. — Пока все можете.

— То-то. А ну отойди от машины! — неожиданно гаркнул полицейский и, воспользовавшись секундным замешательством рыбаков, с силой втолкнул Артура в кабину. Машина тронулась.

— Стойте! — вбегая во двор, бросился ей наперерез учитель Акменьлаукс. — Покажете ордер на арест.

— Извольте отойти! — не выходя из машины, приказал офицер.

Но Акменьлаукс не тронулся с места:

— У вас даже ордера нет! Это бесчинство, это нарушение закона. Кому-то понадобилось убрать парня… Мы требуем!..

Толпа недвусмысленно придвинулась к машине.

— Пошел! — встревоженно крикнул шоферу полицейский, и машина, рявкнув двигателем, рванулась вперед. Едва не сбив учителя с ног, она выскочила из ворот на улицу и помчалась в сторону Риги.

ГЛАВА 5

Длинный, богато убранный свадебный стол в доме Лосберга стоял нетронутым. Рихард, в торжественной черной паре, с белоснежной бабочкой, грустно оглядел шпалеры сверкающего хрусталя, серебра, фарфора, цветов в вазах и устало опустился на стул.

В мокрых плащах, ступая на цыпочках, в гостиную вошли Озолс и адвокат Крейзис. Озолс тяжело опустился в кресло, провел ладонью по лицу. Крейзис подошел к Рихарду, тихо спросил:

— Врач еще там?

Лосберг молча кивнул. Адвокат продолжал вполголоса:

— Не волнуйся… Гостей проводили… Ну люди же понимают…

Якоб пробормотал:

— Какое несчастье… Боже! Спасибо вам, господин Крейзис… Вы так ловко обошлись с гостями…

Тот усмехнулся:

— Нам, адвокатам, за ловкость и платят.

Налил бокал, поднял.

— Извини, Рихард, может, я не совсем кстати, но все-таки… Горько! И прошу тебя: не хмурься. Ты же знаешь — после ночи приходит утро, после грозы обязательно светит солнце, — хотел еще что-то сказать, но в это время из комнаты Марты вышел врач. Осторожно прикрыв за собой дверь, заговорил вполголоса:

— К сожалению, ничего ободряющего. Тяжелейшее воспаление легких, осложненное нервной горячкой. Букет не из приятных. Что с ней произошло накануне? Нервничала? Переживала?

Лосберг переглянулся с Озолсом, ответил неохотно:

— Да нет. Ничего особенного.

Доктор искоса взглянул на него:

— Ну — нет, так нет. Мы могли бы поговорить отдельно?

Крейзис предупредительно заторопился:

— Прости, Рихард, мне пора. Не раскисай, крепись — завтра обязательно загляну.

Врач и Рихард прошли в кабинет. Доктор взял со стола сигару, закурил.

— То, что я скажу, может быть, не совсем приятно, но как врач я обязан вам объяснить: подобным заболеваниям предшествуют сильные душевные потрясения. Здесь мы имеем дело с критической вспышкой на грани невменяемости.

— Невменяемости? — ужаснулся Лосберг, — Значит, она вроде как не в себе?

— Не будем преувеличивать. Я сказал — на грани, — и, сглаживая резкость диагноза, пошутил: — В наш беспокойный век, знаете, мы все живем на грани.

Такое объяснение мало утешило хозяина дома. Он сосредоточенно думал о чем-то своем:

— Значит, она еще до того…

Врач сочувственно посмотрел на несчастного:

— Вас все-таки что-то тревожит?