Долгая история (СИ)

Ведьма огляделась, высоко вздёрнув руку с кольцом, чтоб свет падал на как можно большее пространство. Но вокруг были только ямы, горы разрытой земли, пятачки снега и обломки крестов. Ближайшее надгробие, на которое можно было забраться, находилось за полосой плоской земли, над которой, выкидывая фонтаны земляной крошки и мелких камешков, то и дело появлялись гребни гробовщиков, словно плавники акул среди волн. Добежать до него не было никаких шансов — она была почти уверена, что окружена. По дрожанию земли Сашка догадалась, что несколько чудищ сцепились там за почётное право сожрать её. Но стоит ей воспользоваться этим шансом и дать дёру — её перехватят другие, те, что копошатся дальше, и эти среагируют быстро.

О заклинании против гробовщиков она была ни слухом ни духом. Этот вид нежити считался слишком редким для того, чтоб проходить его по школьной программе, а потому выносился на самостоятельное рассмотрение. А кто, в самом деле, читает темы, которые не проверяют?!

Сашка сквозь куртку схватилась за мешочек во внутреннем кармане, но от того толку тоже не было. Раз он не отвадил гробовщиков раньше, то его содержимое для них не опасно. Действительно, как ты осыплешь кого-то порошком сквозь землю? Твари показывались над поверхностью только на короткий миг, и места появления их были непредсказуемы. Кто-то с реакцией закалённого в боях стража, может, и успеет поразить гробовщика до того, как на его ногах сомкнётся многозубая пасть. Сашка не считала свою драконбольную закалку достаточно конкурентоспособной в этом. Тем не менее, она, торопясь, выцарапала мешочек и, сунув в него руку — при этом дважды едва не уронив, — зачерпнула горсть порошка, плотно сжав в кулаке. Так лучше, чем и вовсе без шансов.

Бежать нельзя, защищаться — неизвестно, как. Безнадёга точка ру, как пелось в какой-то лопухоидной песенке. Впрочем, оставался ещё одни вариант, школьной программой не одобренный. Близнецы всегда внимательно слушали папины сказки — особенно с того определённого момента в жизни, когда поняли, что никакие это не сказки. И один из вынесенных оттуда уроков гласил: если не знаешь, как бороться с нежитью — не борись никак. Замри, прикинься поленом, умри до того, как тебя убьют — и появится шанс, что тобой либо побрезгуют, либо «потеряют из виду». «Нежить всего лишь еще один разряд животных». Панночка бы взбеленилась, услышав этот тезис. Медузия бы поседела. И обе бы — каждая в своей индивидуальной манере — выели Бейбарсовой мозг всем триллионом написанных за столетия магсертаций, опровергающим эту простую теорию. Покорно сложить лапки и ждать своей участи — билет в один конец, не стоящий одного процента шансов, что всё обойдётся.

Но Глеб Бейбарсов был всё ещё жив, что, в глазах Сашки, являлось достаточно веским аргументом для того, чтобы выйти за рамки стандартного подхода.

Другим веским аргументом стало отсутствие в её положении альтернативных вариантов.

Сашка застыла. Она и до этого старалась по крайней мере не отрывать подошв от земли, но сейчас — окаменела. Даже дышать старалась как можно реже, едва-едва впуская воздух в лёгкие и сразу же выталкивая его наружу. Гибнуть смертью идиотов не хотелось. Может, стоило, пока была такая возможность, тяпнуть Бонни или Клайда за руку, хлебнуть вампирьей кровушки и перестраховаться?

Источаемый искрой на ободе кольца свет погас, погружая ведьму и всех тварей ночных во мрак кладбища. Жёлтый порошок струйкой, шириной в нитку паутины, сочился из её левого кулака на сапог.

Шевеление под ногами стало медленнее, неувереннее. Где-то справа послышался глухой звук, какой бывает, когда нож разрезает особо поджарую буханку хлеба, и над землёй мелькнул тёмный полукруг. Гробовщики реагировали на вибрацию почвы, на звук. Они потеряли свою жертву, как только та встала столбом, и теперь просто слепо кружили по тому месту, где чувствовали её в последний раз.

Главное не запаниковать. Не психануть. Стоять. Стоять. Ждать. Ни в ком случае не побежать. Нет, стоять. Сашка усилием воли удержала нервно дернувшуюся вперёд ногу, когда тени гребней, за которыми она следила одними глазами, боясь даже повернуть голову, перестали мелькать вокруг и переместились к дальнему надгробию справа. Земля больше не дрожала.

Сашка отсчитала ровно две минуты с того мига, когда последний полукруг тупых костяных игл ушёл под снег за выступом покосившегося склепа. А затем, мотнув рукой со снова вспыхнувшим на перстне заклинанием-фонариком, рванула поперёк кладбища во весь опор, где возможно, ступая на разбросанные надгробные камни и обломки всякой прочей дряни, а не на голую землю. С крышки склепа она совершила олимпийский прыжок через разрытую могилу и, зацепившись носком сапога за неровный край, пропахала носом сугроб.

Из темноты могилы выскочила разлагающаяся рука и, успев поймать её за край свесившихся вниз длинных волос, дёрнула с такой силой, что у Сашки не только звёзды из глаз посыпались, но и луна следом выкатилась.

Так, ясненько. В этот момент стало предельно прозрачно, почему мама раньше носила короткую стрижку.