Долгая история (СИ)

Это было в четвёртом часу того же дня. Близнецы уже отбыли свой срок учебных мучений на сегодня и, сидя на Сашкиной кровати лицом друг к другу, играли картами таро в дурака. Солнце, как всегда зимой рано клонящееся к закату, лениво опускалось за завешенными длинными синими шторами «в цветочек» (Софьин вклад в школьный интерьер) окном. Лучи отбивались от налипшего на наружной части рамы снега и бросали в комнату красноватые отсветы. Софья, только-только вернувшаяся с пар Клоппа, бросив сумку себе под ноги, сидела на второй кровати и ожесточённо оттирала пропитанной дезинфицирующими чарами тряпкой перемазанные крысиной кровью руки. Именно в таком виде и застала всех воспользовавшаяся незапертой дверью Вика.

— Правда?! Что? — Сашка, забывшись, опустила руки, «засветив» карты, и проигрывающий Юра сразу же спалил у неё полное отсутствие козырей. Пока сестра отвлеклась, он скинул ей сразу четыре карты, которые Сашке нечем было крыть, и только после этого, восстановив душевное спокойствие, обернулся к Валялкиной.

Вика зашла в комнату, прикрыв за собой дверь и на ходу подворачивая — чтоб не давил на шею — высокий голубой воротник своего свитера. Свитер выгодно подчёркивал цвет её глаз, но этот воротник грозил удушить Валялкину к концу дня, и уж тогда подчеркнуть заодно и цвет всего её лица.

— Огниво*! — заявила Вика, качнув высоким хвостом, и села рядом с обратившейся в слух Софьей (которая параллельно, не глядя, всё ещё продолжала тереть тряпкой руки, хотя на тех уже не осталось и пятнышка).

— Я тут после пар ещё раз перечитала о гробнице в той книжке, что вы мне дали. Там постольку-поскольку было упомянуто несколько наиболее значительных вещиц, которые после смерти Царевича так и не нашли, и которые, таким образом, могли быть припрятаны вместе с его телом и всем остальным наследством (этот скупердяй, между прочим, не оставил ни монетки из личной казны ни одному из десятерых своих сыновей!). Методом исключения я вычислила, что из артефактов-пересмешников под ваше описание больше всего подходит огниво Царевича. Это такая штука, состоящая из…

— Мы знаем, что это такое. Давай дальше! — мягко, но нетерпеливо перебила её Софья.

— Ну, тогда хоть логично, почему зажигалка, — в то же время заметил Юра, обращаясь к Сашке.

— Угу. А лет тридцать назад спичками бы прикинулось.

Вика качнула головой и продолжила.

— В общем, работало оно так: если ударить кремнем о кресало (в современном варианте — крутануть колёсико, что вы и сделали) — это сопрёт один вид нежити. Ещё раз искры высечь — второй (что вы тоже сделали), ещё раз — третий (до которого вы, слава Древниру, не додумались), и так далее. Даже не спрашивайте, как это чисто с технической точки зрения магии работает — не знаю, там не писалось, а я и ума не приложу. Нежить просто пропадает из округи радиусом в пять километров от места использования артефакта.

— Вернуть её можно, — предугадав Софьин вопрос, успокаивающе заверила Вика. — Для этого нужно высечь искру с другой стороны кресала, стоя в том месте, где хочешь выпустить нежить, — она пожала плечами. — Простой и удобный способ транспортировки. Царевич надолго уезжал из столицы в дальние поместья — в том числе и те, что располагались на лопухоидных территориях, — и, как правило, всегда таскал с собой часть своего зоопарка. Не любил чувствовать себя ущербным. Царь-батюшка же.

Софья вздохнула, ладонью зачёсывая назад волосы. Те вздыбились, словно грива у львёнка.

— Значит, надо тем более вернуть её поскорее, — она глянула на близнецов. — В идеале — прямо сегодня.

Юра, отложив карты, посмотрел в окно.

— Во сколько сейчас темнеет на Лысой Горе? В пять?

— В начале шестого.

— Тогда успеем.

— Мы с тобой сегодня уже точно никуда не успеем, — мрачно возразила Сашка и быстро сгребла все карты в одну колоду. Проигрывать она не любила (что ей теперь явно светило), поэтому тут же воспользовалась возможностью оборвать игру до этого неприятного момента.

— Почему? — Юра обернулся к ней. — Если Вика нас подкинет…

— Ау! У нас тренировка через полчаса, — она подняла и разочарованно уронила на покрывало руку с колодой.

Юра, не жалея, хлопнул себя ладонью по лбу.

— Ай блин, совсем забыл! Это всё Зубодериха со своим маразматическим сглазом. Я сегодня был подопытным кроликом. До сих пор отхожу, — проворчал он Софье.