Долгая ночь

Темная пелена перед её глазами рассеялась. И постепенно Гроза увидела перед собой всё поле битвы. На неё обеспокоенно, но строго смотрел Дротик. Лисы разбегались по колючим зарослям, в которых их уже не могли достать собаки. Какая-то лиса сильно прихрамывала на одну переднюю лапу, а её вторая лапа беспомощно болталась и кровоточила.

А затем Гроза перевела взгляд на остальных собак. При виде удирающих лис они должны были торжествовать и заливаться победным лаем… Но собаки не гавкали и не радовались. Они молча смотрели на неё и Дротика. Счастливчик замер в замешательстве. Словно не верил своим собственным глазам.

А на мордах других собак застыл настоящий ужас.

Глава 11

«Вот, что случилось тогда».

— Дай мне встать, — попросила Гроза, стараясь говорить спокойно и ровно. Дротик заколебался. Гроза не стала упрекать его за это.

«Вот, что случилось в ту ночь, когда погиб Шёпот».

Однажды она уже убила одного пса — Ужаса… Гроза никогда до конца не понимала, как относился к тому убийству Счастливчик. Считал ли, что она расправилась с Ужасом хладнокровно и даже расчётливо — чтобы избавить стаю Хромого от его невменяемой власти? Или подозревал, что в Грозе вдруг взыграла её свирепая натура? И, вонзив зубы в глотку другой собаки, она сама испытала хищное удовольствие? Мысли о том, что Гроза способна на нечто подобное, не могли не тревожить её Бету. Увы, в обоих суждениях была доля правды… и ничего от правды.

Гроза толком не помнила смерть Ужаса.

Она помнила, как атаковала безумного пса. Помнила, как боролась с ним и свернула ему челюсти. И она знала, что Ужас умер. Но всё остальное скрывала от неё темная завеса неопределённости.

Тогда Гроза ещё не ходила во сне. Она просто поддалась приступу ярости. Они возвращались назад в Собачий сад в поисках Пороха, пропавшего друга Луны. Его выкрали злые Длиннолапые в блестящих оранжевых шкурах. И всю дорогу Счастливчик переживал о том, как Гроза — тогда ещё Лизушка — воспримет встречу со своим старым домом. Он боялся, что её вновь обуяют инстинкты свирепой собаки. А потом, когда она увидела всё это… клетки-гремелки с отравленными собаками, раненого и ослабевшего Пороха, свирепого пса по кличке Топор, отомстившего Длиннолапым за то, что они заточили его в клетку и заставили пить плохую речную воду…

Кровь в её жилах просто вскипела от гнева. Она разозлилась не только на Длиннолапых и пса-безумца, запугавшего свою стаю до смерти. Она разозлилась тогда на весь мир. Она возроптала даже на саму Собаку-Землю за то, что та заставила их проделать такой длинный путь, а Порох всё равно умер, несмотря на то, что они вызволили его из плена.

Возможно, Счастливчик был прав. Возможно, в сражении с Ужасом она действительно поддалась инстинкту свирепой собаки — рвать и метать…

«И убивать…»

Гроза зажмурилась и резко открыла глаза Она снова оказалась на лисьей поляне Дротик отступил в сторону, и Гроза перекатилась на живот. Переднюю лапу пронзила жуткая боль.

Во взглядах других собак она уловила такое же выражение, какое было у Счастливчика, когда она прикончила Ужаса.

«Они не видят во мне верного товарища по стае, с которым охотятся каждый день. Они не видят во мне собаку, которая билась со Сталью на льду. Они все сейчас видят во мне только дикую свирепую хищницу…»

И, наверное, они правы. На её губах чужая кровь, а под когтями грязь и клочья рыжего меха.

Гроза с трудом встала на лапы, хвост безвольно повис плетью. Не проронив ни слова и не дожидаясь, что скажет Счастливчик, она развернулась, юркнула в просвет между побегами крапивы и потащилась прочь от лисьей поляны.

Уже в лесу Гроза услышала шум проточной воды. И побрела на него, уступив неодолимому желанию помыться и охладиться. Стараясь не нажимать на раненую переднюю лапу, собака медленно петляла между деревьями. И, наконец, вышла к ручью, струившемуся по каменистому руслу.

Ойкая всякий раз, когда на рану попадала вода, Гроза залезла в ручей по самые колена. И простояла в нём неподвижно до тех пор, пока холод не притупил её боль. А затем заскребла лапами по блестящим камушкам на дне Вода быстро уносила кусочки грязи, шерсти и слипшейся крови, вылетавшие из-под её когтей. Но от их вида собаку то и дело передёргивало.

Жалостливо поскуливая, она погрузила в прохладный ручей свою морду. Живительная влага приятно защекотала ноздри. Взбодрившись, Гроза приоткрыла пасть. Вода быстро смыла с её языка лисью кровь. И уже не боясь захлебнуться, собака принялась изо всех сил тереться мордой о камни…

Как вдруг почувствовала лёгкий толчок в плечо. Гроза резко подняла голову и увидела Микки. Пёс тоже стоял в ручье. Его длинная чёрно-белая шерсть намокла и забавно прилипла к лапам. Микки снова пихнул её мордой в плечо и мягко, но настойчиво повёл к берегу. Гроза не сопротивлялась.

— О чём ты думаешь? — пробормотал пёс. — Разве можно столько времени держать голову под водой! Так можно и утопить себя! Что бы сказала Марта, увидев это?

Упоминания Марты Гроза уже не смогла вынести. Она взвыла, съёжилась и отпрянула от Микки.