Долгая ночь Примы Центавра

- Нет, - ответил я. - Государственные дела давят на меня не меньше, чем на вас. Кроме того, я уверен, что вам не терпится остаться наедине и спокойно обдумать планы дальнейшего обустройства величайшей в галактике империи, не так ли?

Это была отличная прощальная фраза. Элегантная, двусмысленная, и даже с легким намеком на мое понимание неминуемости грядущего величия Межзвездного Альянса. Я мог уйти из их жизни с улыбкой и надеждой, что останусь в их памяти очаровательным и забавным, каким я был в самые ранние дни на Вавилоне 5, а не той темной и страшной личностью, какой теперь стал.

Я хотел обернуться и сказать что-нибудь еще… Несколько слов, которые можно было бы сказать сейчас и невозможно будет сказать потом… но ничего не смог поделать, потому что вновь почувствовал легкое шевеление, мягкое напоминание, словно безмолвный приказ: «Соблюдай дистанцию. Ты выполнил поручение, искупил свою вину, теперь уходи. Просто уходи».

И я поспешил сказать Шеридану и Деленн последние, до ужаса честные слова:

- Я бы хотел, чтобы вы знали, поняли и всегда хранили в памяти в грядущие годы одну вещь. Я хочу, чтобы вы знали, что вы мои друзья, что вы всегда будете моими друзьями, что бы ни случилось в грядущем. Я хочу чтобы вы знали, что этот день, проведенный в вашей компании, значит для меня больше, чем вы можете представить.

А затем я почувствовал их присутствие. Гвардейцев Дурлы, двоих наиболее доверенных его сподвижников. Очевидно, Дурла каким-то образом предчувствовал, сколько времени я проведу с Шериданом и Деленн, и я могу лишь догадываться, кто и как обеспечивает его знаниями, происхождение которых он и сам не мог бы объяснить. Но, как бы то ни было, Дурла сообщил гвардейцам об отпущенном мне лимите времени, и они пришли за мной точно в срок. Их появление было ненавязчивым, но жестким напоминанием о том, кто за кем следит.

В мозгу у меня прозвучал приказ «иди», я даже не стал утруждать себя, чтобы бросить взгляд в сторону гвардейцев, поскольку точно знал, что это сказали не они.

- Как видите, мне пора.

- Я знаю, - сказал Шеридан. Но, в действительности, он не знал. Он думал, что знает, думал, что владеет ситуацией, но, на самом деле, не понимал ничего. И, скорее всего, никогда не поймет.