Долгая ночь у костра (Триптих "Время драконов" часть 1)

— Ладно, это некспеху. Может, когда мы сделаем этот его Эксперимент,— со звуком и Контактом через Неё,— всё само станет ясно. А сейчас говорить — под руку. У него своих проблем хватает: это точно. Я и так его всё время дёргаю своими расспросами...

: И как он меня терпит — такого?.. Я ведь не понимаю половины из того, о чём они говорят между собой: словно на другом языке. Особенно, когда они переиначивают слова. Никогда до меня не доходит — сразу. А доходит только потом: когда уже поздно. И начинаешь так глупо улыбаться, когда вдруг понимаешь, что имел в виду Сашка или Сталкер. Но потом смеяться поздно. И я не смеюсь: молчу, сходя за умного. Так, кажется. С разговором у меня вообще плохо получается — с книгами лучше. Потому что всегда можно остановиться, вернуться назад, посмотреть в словаре незнакомое слово. Перечитать то, что понравилось. Потому не люблю телевизор — он гонит, гонит — не успеть понять, что к чему. Все лица похожи: сливаются — не различаю, кто что сказал. Особенно ту муть, что по “видику” смотрят. Там ещё голос ублюдочный, на всех один всё портит. Понимаешь только, что лажа, а больше ничего и не понимаешь. Но когда я посмотрел “Стену” Пинк Флойда ( или режиссёр не он? Парсон? Нет, вспомнил: Паркер. А Парсон — их как бы внештатный “звуковик”, что им на самом деле весь звук поставил — вспомнил потому, что Сашка по ним “университет” делал. Но когда я записи “Стены” слышал — мне не нравилось сильно: нуда. Только звук и хорош. Но, если вдуматься, разве звук должен быть плохим?.. Так что это не заслуга и не подвиг. А фильм меня просто потряс — так это было... ) — фильм меня так потряс, что месяц потом я ничего по “ящику” смотреть не мог. И больше я таких фильмов не видел. Наверно, это один фильм в мире такой.

— И Коровина когда слушаю, ничего сразу не понимаю: просто лечу в его словах и мелодии,— да, страшно ( если можно так выразиться ) нравится — НО ВЕДЬ НЕ ПОНИМАЮ НИЧЕГО — на самом деле. А когда берёшь потом текст и читаешь стих — снова летишь: со звоном. Только уже совсем по-другому: от слов, которые понимаешь и слышишь. И потому я люблю читать Бродского — там тоже полёт,— только не во всех, конечно, стихах: “Речь о пролитом молоке” — просто текст рифм и слов, и ‘раздраже’ на весь мир из-за сущей фигни,— и в “Шествии” много больного, бессмысленного “Я”, и просто неуважения к Читателю,—

: Извините. Конечно, не о том надо писать. Я просто хотел сказать, какой я тугодум. Если можно, вычеркните потом эти строки. Потому что если я здесь черкать начну, кто подумает, что я что-то другое зачеркнул — скрыл. А Пищер сказал писать всё и не исправлять...

— И вот сегодня Пищер посмотрел на эти свои неземные часы ( потому что время у них не земное, а подземное )... Странно: написал эту строку — и словно...

: Написал “неземные” — угадал. Написал “подземные” — стена. Ошибка: как та стена, что в фильме Пинк Флойда окружала человека.

..: Странно. Вот, вдруг понял, что забыл дописать о Бродском. Сашка делал как-то “университет” по Мирзаяну ( или правильно: Мирзояну? Не знаю. Сразу забыл спросить ) — и когда я слушал, как он поёт стихи Бродского, я не слышал ни одного слова. Может, и летел — но разве для того Бродский писал свои стихи, чтоб они просто звучали — без слов, без смысла?.. Музыка всё “забила”. Хотя она и хорошая, сложная. Я это только потом понял. А вначале лишь одну вещь и расслышал: “Письма к римскому другу”...

Возвращаюсь к Пищеру и часам, и постараюсь больше не отвлекаться:

— Так вот, сегодня Пищер посмотрел на свои волшебные часы,— а они у него не только время, но ещё дни и годы могут показывать, только на этих позициях цифры какие-то странные: по дням получается несколько тысяч, а лет, кажется, 12 — сегодня он посмотрел на эти свои часы и сказал, что завтра у меня День Рожденья.

: а я с нашим “вневременем” думал, что только через неделю... Вот как мы разошлись с Землёй в счёте дней. Но теперь это неважно: программу со временем мы полностью сделали, а значит, можно узнать, какое теперь число.

— И Пищер погнал меня в Палеозал: получать почту.

..: Подарков там был целый транс — я еле донёс его до грота,— а ещё отдельно лежал торт. Как они такую коробку пропихнули в Чёртов лифт?.. Загадка: там ведь даже канистру бензина на бок класть приходилось, когда пропихивали.

— А вокруг торта стояли 25 свечей ровно, и все горели.

И в гроте от этого было светло, как днём.

: Может, это нелепо... Но это было очень здорово.

Там были подарки от всей ГО — и от “Подмёток”, и от “ДС”, и от Коровина с Керосином и Хомо,—

— Письма были, телеграммы и поздравления; от папы с мамой телеграмма была — адрес: Ильинское, магазин, до востребования...

Я с этим трансом два часа разбирался. А все смотрели.

Только Егоров, как увидел торт, почему-то обиделся: