Долгая прогулка

Солдаты теперь внимательно следили за Эвингом. Так же как и все остальные, впрочем. Эвинг был в центре внимания. Его футболка, такая белая по сравнению с черной кожей, на спине посерела от пота. Видно было, как при ходьбе бугрятся его мощные мышцы. Их бы хватило на много дней, а Бейкер говорит, что в кедах у него гной. Волдыри и судороги. По спине Гэррети пробежала дрожь. Внезапная смерть. Все эти мышцы, тренировки, они не спасают ни от волдырей, ни от судорог. И каким же, мать его, местом думал Эвинг, когда надевал эти слипоны[6]?

К ним присоединился Баркович. Он тоже смотрел на Эвинга.

— Волдыри! — он произнес это таким тоном, словно мать Эвинга была шлюхой. — Ну и чего можно ждать от сраного ниггера? Я вас спрашиваю?

— Пошел вон, — хладнокровно сказал Бейкер, — или я тебе врежу.

— Это против правил, — сказал Баркович, гаденько улыбаясь. — Ты это запомни, трещотка[7].

Но все же отошел. И как будто унес с собой облако ядовитого газа.

Прошло полчаса. Тени стали чуть длиннее. Идущие одолели длинный пологий подъем, и, оказавшись на вершине, Гэррети увидел вдалеке невысокие сизые горы, чьи вершины были окутаны дымкой. Угрожающие тучи на западе стали темнее, и порывы ветра, теперь куда более холодного, легко высушивали кожу, усеивая ее гусиными пупырышками.

Несколько мужчин, толпящихся вокруг грузовика с прицепленным к нему трейлером, дико заорали, приветствуя их. Они были очень пьяны. Все Идущие ответили на приветствие, даже Эвинг. Это были первые зрители после мальчика в латаном комбинезоне.

Гэррети открыл один из тюбиков с концентратом, не читая этикетки, и съел его. Похоже на свинину. Он подумал о гамбургерах МакФриза. И об огромном шоколадном торте с вишенкой на вершине. И о яблочных пирожках. Почему-то ему страшно захотелось холодных пирожков с яблочным джемом внутри. Мама всегда давала им такие с собой, когда Гэррети с отцом ходили на охоту в ноябре.

Эвинг схлопотал пулю минут где-то десять спустя.

В тот момент, когда его скорость в последний раз упала ниже допустимого предела, Эвинга окружали другие Идущие. Возможно он думал, что они его защитят. Но солдаты сделали все как положено, они были профессионалами своего дела. Они растолкали всех, вытащили Эвинга на обочину (он пытался сопротивляться, но слабо, слабо). Один из них заломил Эвингу руку за спину, а другой приставил дуло винтовки к его голове и нажал на курок. Нога Эвинга конвульсивно дернулась.

— А кровь у него такого же цвета, как у всех остальных, — внезапно сказал МакФриз. Эти слова прозвучали очень громко в тишине, воцарившейся после одинокого выстрела. Кадык МакФриза судорожно ходил вверх-вниз, и что-то щелкало у него в горле.

Вот двоих уже нет. Шансы каждого из остальных немножко выросли. По толпе Идущих прошел сдавленный шепоток, и Гэррети снова подумал: а что же они делают с телами?

Ты слишком много думаешь! мысленно приструнил он себя.

И понял, что устал.

Часть вторая: Дорожка дальняя

Глава третья

У вас есть тридцать секунд, и пожалуйста не забывайте: ваш ответ должен быть в форме вопроса.

Арт Флеминг. Опасность[8]

Было три часа, когда первые капли дождя, большие, круглые, темные, упали на дорогу. Небо над головой было невероятно красивым; дикое и черное, оно было усеяно клочьями облаков. Где-то над тучами хлопал в ладоши гром. Далеко впереди в землю вонзилась раздвоенная молния.

Гэррети надел свою куртку вскоре после того, как Эвинг получил билет, а теперь он еще и застегнул ее, и поднял воротник. Харкнесс, многообещающий автор, аккуратно спрятал свою тетрадь в пластиковую сумку. Баркович надел желтую виниловую непромокаемую шляпу, которая преобразила его лицо совершенно невероятным образом, но каким именно — сформулировать не взялся бы никто. Он смотрел из-под ее полей, похожий на маньяка-смотрителя маяка.

Громыхнул гром.

— Начинается! — закричал Олсон.

И обрушился дождь. Первые несколько секунд он был настолько сильным, что Гэррети вдруг оказался один, отделенный от своих товарищей его волнистой завесой. Через мгновение он уже промок до нитки. Волосы превратились в единую слипшуюся массу. Гэррети поднял лицо к небу, широко улыбаясь. Интересно, а солдаты их сейчас видят? Интересно, а можно ли как-то…

Пока он думал об этом, первая стремительная атака захлебнулась, и он снова обрел зрение. Он посмотрел через плечо на Стеббинса. Тот шел, слегка нагнувшись вперед, сцепив руки перед собой, и Гэррети подумал было, что у него колики. На мгновение его захлестнул острый панический страх. Когда билеты грозили Кёрли или Эвингу, он чувствовал себя совершенно иначе. Ему больше не хотелось, чтобы Стеббинс сломался как можно раньше.