Долгая прогулка

Кровища или грязища. Когда мы увидели Аль-Динерию, верным оказалось второе. Грязища была еще та. На кое-где вымощенных улицах встречались ямы размером с лунные кратеры, и наш «хамви» чуть не потерял передний мост в безобидной на вид луже посреди дороги. Лагеря отрядов боевого охранения, в которых мы останавливались, напоминали форты, построенные на дальних рубежах Дикого Запада для ведения войн с индейцами. На передовой оперативной базе «О’Райен» вдоль стены ограждения с интервалом 18 метров выстроились в ряд боевые машины пехоты «Брэдли». Автоматические скорострельные пушки 30-миллиметрового калибра были нацелены в сторону ничем не примечательной поймы реки, готовые ответить на ракетный и минометный обстрел. На ПОБ «Паливода», кажется, все было сделано из бетонных плит 30-сантиметровой толщины, составленных, как элементы конструктора Лего: стены, перекрытия и укрытия для каждой «консервной банки», внутри которой размещались кровати или был командный пункт. А по пути к нашей последней остановке пришлось пересекать Тигр по понтонному мосту, который был всего на не сколько сантиметров шире нашего вездехода.

Во время этой последней остановки нам вручили пакет. Это был подарок от «призраков»[9]. Небольшие размеры территории не позволяли взорвать его на месте. Не можем ли мы взять пакет с собой в Балад и уничтожить его на нашей базе?

— Что это? — спросил я.

Бородатый человек в штатском вручил мне продолговатый черный пакет, весь замотанный черной изолентой. По форме он напоминал мяч для американского футбола и был примерно такого же размера, только невероятно тяжелый. С одной стороны из него торчал небольшой кусок зеленого детонирующего шнура.

— Не забивайте себе этим голову, — ответил «призрак».

— Вы не понимаете. Я не могу взрывать предметы, не имея понятия, что это.

«Призрак» молча на меня уставился.

— Скажите, хотя бы, насколько мощным будет взрыв.

— Просто взорвите его, как есть: капсюль крепится вот сюда, — ответил он, указывая на узкую полоску шнура.

Любопытство взяло верх, и спустя час мы с Финчем — сапером из моей группы — сидели в Баладе и обдумывали, как взрывать пакет на поле между двумя взлетными полосами. Это было единственное безлюдное место на нашей ПОБ, и все обнаруженные взрывные устройства уничтожались именно там.

— Как ты думаешь, что это за хрень? — спросил я у Финча, который провел в Ираке гораздо больше времени, чем я.

— Понятия не имею, но мы отсюда сваливаем, — ответил Финч. Минутой раньше он прикрепил капсюль-детонатор к детонирующему шнуру, пока я настраивал радиоприемник на прием сигнала, по которому должен был произойти взрыв.

— Далеко нужно отъехать?

— Как можно дальше, — сказал Финч. С этими словами он запрыгнул в грузовик, и мы поехали.

Едва мы приехали в безопасное место к защитному укрытию — металлическому коробу с торцевой стенкой из гофрированной стали, находившемуся достаточно далеко от свежевырытой ямки с черным «мячом», — я достал тяжелый зеленый радиопередатчик.

— Приготовиться к взрыву, — произнес я еле слышно, посмотрел в прорезь в торцевой стенке и нажал кнопку.

Раздался гром, вспыхнуло адское пламя, и в небо взметнулся черный столб дыма высотой с десятиэтажный дом. Ударная волна захлестнула наш короб и сотрясла мои легкие. Диспетчерская вышка в дальнем конце летного поля зашаталась. В построенных иракцами хлипких административных зданиях, расположенных по периметру аэродрома, полопались окна. В лагере саперов зазвонил телефон: наше подразделение извещали о том, что на базу ВВС, возможно, совершен налет.

Этот взрыв вполне соответствовал стандартам голливудских фильмов.

Моя командировка в Балад вскоре после этого закончилась, однако произошло это не из-за уничтожения неопознанного взрывного устройства, полученного от незнакомых людей, а из-за бюрократической волокиты с транспортным обеспечением. В системе военной юстиции, когда речь идет о мелких дисциплинарных проступках, генерал играет роль обвинителя, судьи и присяжных. По причинам, доселе мне не известным, обвинение в конце концов было с меня снято и заменено менее серьезным; я был освобожден от уголовного преследования и отделался выговором с занесением в личное дело. Тем не менее я был жестоко наказан: наказанием стало увольнение из подразделения, в котором я служил. Меньше чем через неделю меня с позором уволили из ВВС и отправили домой. Самолет С-130 вывез меня обратно туда, где выдают по три бутылки пива на день, где сияет солнце, где нет войны: на базу ВВС в Катаре, где возле бассейна разгуливают миниатюрные девушки в бикини. Этот полет был самым долгим и неприятным в моей жизни. Я прилетел в Катар один, благодаря судьбу за то, что меня просто сняли с командирской должности, а не отправили за решетку. И все же мне трудно было смириться с тем, что произошло.