Долгие каникулы в Одессе

Возле нашего лагеря стоит Арик и довольно улыбаясь размахивает моими трусами как флагом. Додик и Соня смотрят в мою сторону и тоже ехидно ухмыляются. Вот же шкода малолетняя! Ну ладно, будет и на моей улице праздник, уж что-нибудь да придумаю, ещё не обрадуетесь!

Проходящая мимо меня парочка приостанавливается, и парень с пьяной непосредственностью восклицает:

— Катюха! Да ты глянь, какая фиговина у пацана растёт!

Девица заинтересованно смотрит в мою сторону и пьяненько хихикает:

— Сеня, это у тебя фиговина, а у пацанчика растёт то что надо!

И рассмеявшись увлекает своего кавалера дальше. Я ухмыляюсь, оказывается анекдот из моего времени про слона с фиговиной имеет очень длинную бороду. Направляюсь к нашему биваку, забираю у Арика свои трусы и попутно отвешиваю ему лёгкого подзатыльника.

— Ай! Ты чего дерёшься? Мы что, твои трусы караулить должны были? Я вот Рафику скажу так он тебе самому знаешь, как наваляет!

— Не тобою положено не тебе и поднимать! Выставил меня дурнем перед чужими людьми так уж помалкивай теперь.

— Ну надо же! Хоть бы срам свой прикрыл бесстыжий, трясёшь тут бейцами как пропитой босяк с Сахалинчика, да ещё и руки распускаешь! Я больше с тобой вообще никуда не пойду и гулять не стану!

— Да не больно-то и надо! Подумаешь, Цаца выискалась. А прикрывается пусть тот, кому нет что показать, а мне стыдиться нечего. А вот была бы ты культурной девчонкой так отвернулась бы, как и полагается приличной девочке, а не пялилась куда не следует.

Одеваюсь, а сам всё больше начинаю злиться на себя и на этих малолеток. На ровном месте скандал устроили. Опять мои эмоции вперёд меня выскакивают. Под собственное сердитое сопение не спеша зашнуровываю ботинки.

— Это я-то Цаца? Это я неприличная девочка? Ах, ты… Это я пялилась? Да ты что ли совсем дурак? — в голосе Сони прорезалась нешуточная обида и появились слезливые нотки. — Да я… Ой! Детдомовские идут!

Закончив шнуровку, отряхиваю штаны от песка и разгибаюсь. Однако засада! Вокруг нас стоят пятеро пацанов в возрасте десяти-одиннадцати лет. Действительно, детдомовские. Одинаковые стрижки в ноль, одинаковые серые штаны и рубахи, и одинаковые растоптанные башмаки. А самое главное одинаковые рыскающие по сторонам взгляды озлобленных волчат.

В другое время я бы и сам предложил им свои продукты. Видно же, что пацаны голодные. Сейчас в детдомах ребятню разносолами не балуют да никогда и не баловали. Забота в основном на словах, а на деле… Но, судя по всему, тут экспроприация разворачивается уже и без моего желания. И надо что-то делать. Очень уж мне не нравится, как ситуация начинает развиваться.

— Оба на! Ты глянь Микола! Мы тут на наш пляж пришли после трудового дня пот пролетарский смыть, а какие-то залётные буржуйчики наше место уже заняли и испохабили! Ты глянь какие у них харчи смачные, а у нас с самого утра маковой росинки во рту не было. И где она, эта самая справедливость, за которую наши отцы жизней своих не жалели и кровь проливали?

— А с нами, детьми простых рабочих пролетариев, нэпманские детишки, по справедливости, поделиться не хотят? А шо? Мы много не возьмём, одну корзинку вам, а одну нам, всё по справедливости! Вот только свою отварную курочку нам отдать не забудьте, вот не поверю шо ваши жидовские мамы вам кошерную курочку с собой не положили. Или вы уже сожрали наших куриц?

Вожак малолетних босяков явно наслаждается ситуацией. Говорит с лёгкой ленцой и как бы даже сочувствующе, вот только в это его сочувствие абсолютно не верю. Ещё в прошлой моей жизни не раз видел, как подобная ленца и сочувствие мгновенно сменялись беспощадной яростью. Окидываю опустевший берег внешне безразличным взглядом и с тоской понимаю, что никто к нам на помощь не придёт.

Компания подгулявшей молодёжи уже закончила свои посиделки, поднимается по заросшему склону и просто нас не видит. Потому-то эта гоп-компания и вылезла на берег, что здесь и сейчас им никто помешать не сможет. Похоже, если не разрулю ситуацию, то придётся действовать по «жёсткому» варианту. Ещё в моей «зрелой» молодости в девяностые годы тренер по боксу натаскивая нашу группу на самозащиту мне говорил:

— Миша, пойми и крепко запомни, ты не спортсмен и на ринге тебе не выступать. Выучи пару-тройку связок и оттачивай их до посинения. Возможно, когда-нибудь они тебе пригодятся. И если успеешь ударить первым, то возможно выиграешь жизнь.

Так оно и было пару раз, вот только в последней стычке удача была не на моей стороне. Я вскинул руки в примиряющем жесте и произнёс:

— Пацаны, всё понимаю и кипеша не хочу, забирайте продукты и разойдёмся краями.

— Ха! А пацанчик-то сечёт фишку! Микола, покидай все харчи в корзинку. Думаю, детишек дома их мамы пожалеют и покормят. Эй! Жидёнок, ты паскуда куда нашу корзинку поволок? Микола, шо за дела? У тебя из-под носа корзинку с нашими харчами тянут, а ты и мышей не ловишь! Ну-ка, разберись с чего это жиды такими борзыми стали. Наверное, давно не огребали?

— Мы не отдадим нашу корзинку! Нас дедушка заругает!