Долгий, долгий сон

— Если точно, — поправилась я, — он говорил не о самих Темных временах. Он сказал, что лучшим днем для всех был день, когда мои родители… погибли. — Мне было очень трудно произнести последнее слово. — Но ведь это… ну, то есть… это единственная причина, по которой я так долго пробыла в стазисе. Если бы они не умерли…

Внезапно Рон хрипло застонал, перебив меня.

— Ахх, — проговорил он, качая головой. Потом с силой откинулся на спинку кресла, которое бесшумно отклонилось назад, поддерживая эту более непринужденную позу.

Брэн сдвинул брови:

— Но ведь Фитцрои погибли…

— Брэн! — оборвал его дед. Повисло долгое молчание, в течение которого Рон внимательно изучал свои руки, нервно барабаня большим пальцем по запястью. — Ума не приложу, с какой стати Реджи решил рассказать тебе об этом. Обычно он полностью поглощен собой и не слишком обременяет себя заботой о других. А уж это точно дело полиции. — Он вздохнул. — Или мое, — еле слышно добавил он. Потом посмотрел на меня. — Как много ты помнишь о своей жизни?

— Все помню, — удивленно ответила я. — А какое это имеет отношение к произошедшему?

— Выслушай меня. Брэн по большому секрету рассказал мне, что, по твоим словам, твои родители часто использовали стазис в качестве… механизма семейной адаптации?

Я не знала, следует ли мне испугаться или можно ни о чем не беспокоиться. Если бы Брэн не сказал мне о том, что мое поведение может быть признано дёвиантным, мне бы вообще не пришло в голову тревожиться. Но я и подумать не могла, что мне есть чего стыдиться. Я вопросительно посмотрела на Брэна.

— Дедушка никому не расскажет, — заверил он. — Просто я… я не мог этого понять, поэтому спросил.

Мое удивление тут же сменилось раздражением. Как все сложно! Вероятно, умиротворяющее и утешающее воздействие стазиса невозможно объяснить тем, кто не испытывал его регулярно! Я снова повернулась к Рону.

— Да, — твердо ответила я. — Брэн сказал вам правду.

— Надеюсь, Брэн поставил тебя в известность о том, что подобное обращение, особенно с несовершеннолетними и беспомощными, считается тяжким уголовным преступлением?

— Да, — снова кивнула я, — но я этого не поняла. У стазиса нет ничего общего с изнасилованием! И потом, если стазис вне закона, то почему стазисные капсулы есть во всех больницах? Я сама видела.

— Больницы имеют специальное разрешение. Пациенты, страдающие определенными заболеваниями, или те, кто нуждаются в срочной трансплантации органов и могут умереть от любой задержки, помещаются в стазис по предписанию врача и на строго установленное время. Стазис до сих пор используется в межпланетных путешествиях к отдаленным колониям, поскольку такой полет занимает много лет. Однако даже в этих случаях пассажиры по очереди сменяют стазис на бодрствование. Без стазиса мы не смогли бы осуществлять перелеты на столь дальние расстояния. У нас пока просто нет возможности строить космические корабли, в которых можно было бы обеспечить путешественников необходимыми жилыми помещениями, а также необходимыми запасами продовольствия и кислорода. Но, несмотря на свою безопасность и эффективность, стазис находится под строжайшим контролем, а во многих случаях прямо запрещен законодательством.

Нет, я не могла этого понять. Почему человек не может время от времени устраивать себе небольшой отдых от жизни?

— Почему? — так и спросила я.

— Это не так просто объяснить, — ответил Рон. — Особенно учитывая твои обстоятельства. Во времена моей молодости законов о стазисе еще не существовало. И я помню множество случаев, которые возвели вопрос о законодательном регулировании этой процедуры в ранг необходимости.

Я закатила глаза. Эта юридическая терминология сводила меня с ума.

— Какие случаи? — спросила я.

— Лучше я приведу тебе пример, — сказал Рон, соединяя кончики указательных пальцев обеих рук в виде крыши. — Представь, что ты заболела. Ничего серьезного, аппендицит или любая другая болезнь, легко излечимая при помощи операции. А теперь представь, что твой хирург еще не обедал. Вместо того чтобы немедленно приступить к операции, он помещает тебя в стазиз до окончания обеда. — Рон пожал плечами. — Ничего особенного, правда? Но давай вообразим, что вместо обеда у твоего доктора намечено свидание с женой, и он не хочет чувствовать себя усталым. В этом случае он вместо операции помещает тебя в стазис до следующего утра. Двадцать четыре часа. Возможно, это никак не скажется на твоем состоянии. Продолжим фантазировать. Допустим теперь, что у нашего доктора запланирован отпуск. В этом случае он продержит тебя в стазисе две или даже три недели, пока будет развлекаться в Акапулько с семьей. Ему выгоднее погрузить пациента в стазис, чем провести операцию. Получается, что ради собственного удобства он украл у тебя три недели жизни вместо часа или двух, необходимых на операцию. Наш доктор мог бы отложить свой отпуск или передать тебя своему коллеге, но поскольку он хотел оставаться единственным хирургом, он совершил над тобой насилие. Он украл твое время.

Мне стало плохо. Мне не понравилось, как он произнес последние слова.