— Нет. Я родом из Винтер-Хейвена. В двенадцать лет меня отослали сюда, к тетке. Она умерла, когда мне стукнуло семнадцать. Вернулась домой, дела там шли просто ужасно, я снова сюда приехала, вышла замуж за парня, как и собиралась. Потом он погиб в жуткой автокатастрофе, а я получила страховку, уехала в Майами, оттуда в Атланту, только мне ни там, ни там не понравилось. Опять оказалась тут, вышла за Грега Каппа… Мы зверски скандалили, пока мне не надоело, и я развелась. Не знаю, куда он делся. И знать не хочу. Теперь совсем скоро будет четыре года, как я здесь работаю. Кажется, все время бегаю, да ведь знаете, как бывает, — трудно сидеть без дела. Работа мне как бы нравится, все ко мне хорошо относятся. Зачем это я вам рассказываю свою историю?
— Потому что мне интересно. Хорошая причина?
— Думаю, настоящая. Бог знает, почему вы заинтересовались. Вы женаты, Тревис Макги?
— Нет. И никогда не был.
— Наверное, вы по работе все время на воздухе? Кажется, в очень хорошей форме.
— Спасательные операции в Форт-Лодердейле.
— На корабле?
— Нет. Свободно работаю по контрактам. Беру что попадется. Живу один на прогулочном судне в порту.
— Ух ты, грандиозно! Что ж, я тоже живу одна, но не на судне. В маленьком коттедже, его мне оставила тетка. Пока мне не исполнился двадцать один год, им владел банк и платил за него. Грег все ко мне приставал, требовал продать. Я рада, что его не послушалась. Переехала после развода, когда у арендаторов кончился срок.
— Должно быть, к тому времени вы хорошо знали Сайприс-Сити?
— Вполне.
— Мне бы хотелось кого-нибудь расспросить про город, про здешних жителей. Про шерифа Хайзера, Фрэнка Бейтера и так далее. Только у вас наверняка полно дел.
— Потому, что сейчас субботний вечер? Ха! Единственное мое дело — подвести итог, сосчитать деньги, сдать Фрэнку, бармену, наличные и чеки.
— Так я могу обождать.
— Я правда недолго.
Она поднялась, сияя улыбкой, заимствованной из нескольких сотен фильмов, отточенной в одиночестве перед зеркалом в ванной, порожденной жаждой романа, чуда, трепетной страстной любви. Это был эпизод счастливой встречи, навеки прославленный Дорис Дэй[6] и ей подобными, нежданный подарок тридцатилетней блондинке с детскими пухлыми губами, которые никогда не станут по-взрослому жесткими. Вечное стремление, вечная надежда, вечная вера — они никогда не исчезнут.
Бетси взяла одну из двадцаток Ленни, протянула сдачу, ушла к кассе. Возникла небольшая деликатная проблема. Давать чаевые или не давать? Дашь — возникнет натянутость в отношениях, которые она, пряча нервозность, пыталась установить. Поэтому я подошел и положил на стойку у кассы пятерку.
— Приберегите для официантки, которая так поспешила уйти, Бетси.
Она хихикнула:
— Как бы другую щеку подставить, да? Элен хорошая официантка, только всегда жутко спешит домой к ребятишкам. Позабочусь, чтобы она ее получила, и присмотрю, чтобы в следующий раз вы сели за ее столик.
Мы вышли вместе. Я спросил совета, куда пойти выпить. Она сказала, что сначала должна отвести домой машину. Я поехал следом. У нее был маленький желтовато-коричневый «фольксваген» со слегка помятыми крыльями, потрепанной обивкой и легкими пятнами ржавчины. Во встречных огнях вырисовывался ее прямой силуэт. Она гнала сломя голову, беря на лету повороты. Мы промчались через старые жилые кварталы, где в сумрачном свете комнат сидели люди, наблюдая за лихорадочной имитацией веселья на маленьких домашних экранах, глядя на хозяина и хозяйку телевизионного шоу, своих старых добрых близких друзей. Давным-давно у их родителей были старые близкие друзья, которых звали Чингачгук, Натаниель Бампо и Мейбл Дунгам. Но читать гораздо труднее — приходится рисовать мысленные картинки. Легче сидеть и смотреть на картинки, придуманные другими. Приятное однообразие позволяет занять голову, которая иначе начнет размышлять и тревожиться.
«Ваша миссия, мистер Фелпс, если вы пожелаете ее принять, заключается в дискредитации сводного брата диктатора Катаянции, поисках девяти миллионов золотом и их передаче лидеру свободного демократического подполья, а также в выводе из строя Ай-си-би-эм, которую сейчас монтируют в Заикающихся Горах. Если вас или кого-то из вашего отряда мгновенного реагирования убьют или возьмут в плен…
— Постойте минуточку, черт возьми! Принять подобную идиотскую миссию? Вы что, свихнулись? Нам никогда не выбраться живыми из этой ничтожной вонючей страны!
— Мистер Фелпс!
— Амбар за это не взялся. Париж не взялся. И я не возьмусь. Ищите другого. Пошлите хоть Корицу. Возвращайтесь через неделю, босс, с чем-нибудь поумнее».
И гаснут экраны от покрытых нефтью берегов Мэна до покрытых нефтью берегов Южной Калифорнии. Капитан «Железнобокого старика»[7] возвращается на куриную ферму. Маршал Диллон[8] простреливает себе ногу, пытаясь выбраться из тяжелой переделки в Тумстоне. Топор падает с дерева и разрубает пополам Дэниела Буна.[9] В американских гостиных воцаряется тишина. Люди изумленно смотрят друг на друга, очнувшись от многолетних сладких, долгих, ленивых механических фантазий.