Долгий путь домой

Баба Лиза припозднилась, пришла, когда на часах было уже к девяти. Они увидели, как она подошла к столу, по-хозяйски оглядела – как прибрались бабы. Мария Владимировна позвала её пить чай. Баба Лиза отмахнулась, строго сказала:

– Некогда чаи распивать, пора! Айдате!

За калиткой она как-то многозначительно оглядела их, мотнула головой, приглашая следовать за ней, и, более не оборачиваясь, широким шагом затопала в сапогах по просёлку. Они поспевали следом, Грим заметил, что деревенские украдкой выглядывают из окон – куда это бабка графьёв поволокла?!

Деревня быстро кончилась. После крайних домов, давно брошенных, ветхих, черных и уже кособоких, старуха повела их по дикому полю промеж кустов на взгорок.

– Ну вот и пришли… – сказала она и перекрестилась. Грим не сразу увидел, что оказались они на кладбище, неухоженном, заросшем, затоптанном коровами. Мария Владимировна, обнаружив вокруг себя могилы, вздрогнула. Баба Лиза указала посохом на могилку поодаль.

– Вон туда иди, погляди!

Грим подошёл… На небольшом, в колено высотой, листе нержавейки угадывалась надпись «Сидорова Полина Федоровна…» Это была могила его матери. Мария Владимировна тоже подошла, пугливо прижалась к Гриму плечом. Старуха осталась стоять поодаль, смотрела куда-то в сторону и вверх, вроде как в небо, в котором упоённо звенели жаворонки. Грим дышал тяжело, сдавленно, хмуро глядел на осевший холмик. Огляделся вокруг… Могилка была в стороне от остальных, и вроде бы на кладбище, но в сторонке от других.

– Креста нет, – произнес он.

– А какой ей крест, она же неверующая была, – неожиданно жестко сказала баба Лиза. – Её и не отпевали.

– Почему? – неприязненно спросил Грим, услышав в голосе старухи жесткость.

– А некому было. Здесь батюшки нет. Да и денег ему надо было дать. А кто ж за неё даст?

– Что ж так… не по-людски? – Грим говорил холодно, тон старухи ожесточал его. Старуха смягчилась.

– Да как тебе сказать… она же всю жисть любовь ждала, как какой мужик нарисуется, так – любовь пришла! Ты у неё тоже… дитя любви. А в деревне к таким отношение сам знаешь какое.

– Знаю. Я потому и ушел, – тихо сказал Грим. – Меня эти мужики достали, все в отцы набивались. Пока дело до постели не доходило…

– Я всё это помню, – баба Лиза горестно смотрела на Грима, с состраданием. – Ох, прости Господи. Потому и креста не ставили, и не отпевали. И отчего померла – тоже неизвестно, врачей-то не звали. Малой её пришел к соседям, сказал – мамка не встает…

Грим, невольно оттолкнув от себя графиню, всем телом повернулся к старухе.

– Какой малой?!

– Ой, чего это я, – растерялась старуха. – Совсем плохая стала! Ты ж не в курсе… Она-то после тебя еще одного прижила. Ему уж лет шесть было, когда она померла.

– Где он? – вскрикнул Грим.

– В детдом его свезли. Куда ж его было девать?!

– В какой?

Баба Лиза хмурилась, сопела, она была смущена своей забывчивостью.

– Ну… это дознаться нетрудно. В райцентре бумаги есть.

– Как его звали? Имя какое?

– Петька. Петушок.

– Точно?

– Куды ж точнее! Он такой рыженький уродился, аж красненький, а глазки синенькие. Его и кликали Петушок – золотой гребешок.

– А отчество какое?

– Это ты про того, кто его изладил? – уточнила баба Лиза. – Так Борькина это работа, который из автобазы, с райцентру. Это вся округа знает.

– Значит, Петр Борисович…

– Ага, точно так, Петр Борисович Сидоров. Полина ему вашу фамилию дала. У Борьки же в райцентре семья.

Машенька разволновалась до слез. Сказала возвышенно:

– Гримчик, мы его найдём, обязательно! Это же братик твой! Счастье-то какое! – Мария Владимировна поспешила к бабе Лизе, что-то страстно зашептала ей на ухо. Старуха отстранилась от графини, ошеломленная, спросила Грима:

– Графиня правду говорит? – и указала на могилку. – Это она позвала тебя приехать?

Грим кивнул. Баба Лиза опустилась на колени, где стояла, зашептала:

– Господи, помилуй… спаси и сохрани… укрепи души наши, Господи…

Они помогли ей подняться с колен. Старуха оправила юбку, оперлась на посох, отдышалась.

– Никуда негодная стала. Так и помру, молясь на коленях. Ладно, хоть доброе дело сотворила! Подойди-ка, – ласково позвала она Грима. Он шагнул к ней, удивленный растроганностью старухи.

– Теперь ты знаешь, брат у тебя есть. Годный по матери. Найдешь его?

Глаза Грима были мокрые.

– Найду! – твердо сказал он и пошутил: – Ну вот, а говорят: к бабке не ходи!

– Шебутной ты! – шутливо погрозила кривоватым пальцем баба Лиза. – Это ж надо, как Сталиным придурился! Они все кипятком обоссались, прости Господи! – развеселилась старуха. Услышав от бабы Лизы такое, Грим и Машенька покатились со смеху.

– А касаемо сна твоего…Это мать твоя, Полина, свой грех искупила перед тобой! – уверенно сказала старуха. – Она искупила, а Всевышний донес до тебя её голос. Чудотворен промысел Господний! Ладно, айда дальше…