Долгий путь домой

– Гордик, у кого ты взял дрезину? Митяй? Он в движках смекает? Слушай сюда! Позвони ему и скажи, чтобы он пулей летел в магазин «Техника», это там, где моторы всякие продают. Пулей, понял? Я здесь жду!

Митяй не задержался. Через пару минут к магазину на трескучем мотоцикле подлетел усатый и лысый дед. Он лихо, юзом, припарковался, кинулся в магазин. Был он в деповской робе, кирзачах и танковом шлеме. Поверх робы сверкала заклепками кожаная куртка «а ля байкер».

– Кто тут от Гордика?

Поздоровались. Грим демонстративно уважительно сказал:

– Митяй, тут такое дело, что без тебя никуда. Надо на дрезину Гордика поставить тягу. А то руки уже отрываются. Выбери, какой из них?

Митяй поплыл взглядом по стеллажам, озаботился, засвистел что-то под нос.

– Как покупать будешь, по деньгам или то, что реально надо?

– Конкретный нужен движок. Чтоб таскал только так! – Грим показал большим пальцем, как должен таскать движок. – Митяй, моща нужна такая, чтобы не только колеса крутил, но и зимой снег на железке чистил.

– Это дорого, – Митай поскрёб черными ногтями щетинистую щеку. – Если как говоришь, то вот этот…

– Заверни! – сказал Грим продавцу.

– Нормально! – похвалил Грима Митяй. – Я щас!

Он умчался на своем трескучем козле и тотчас вернулся на другом мотоцикле, с коляской, в которую и погрузили купленный мотор. Далее у них пошел совсем деловой разговор.

– За работу сколько возьмешь? – спросил Грим.

– Это дорого… – Митяй отвел глаза от Грима, начал смотреть в сторону. Он боялся продешевить, но и заламывать цену тоже опасался, чтобы не послали куда подальше. – Суди сам, матерьял, сварка, подгонка, обкатка, тент какой-то надо поставить, то-сё… Ну… тыщ пять. Потянешь?

– Легко, – сказал Грим. – Ты одну позицию забыл.

– Какую?! – слегка испугался Митяй.

– Обмыв.

– Не-е, это я не забыл! – с облегчением сказал Митяй. – Это я… – он потыкал указательным пальцем в воображаемую пятитысячную, имея в виду, что включил обмыв в пять тысяч, но тут же сообразил, что развивать эту тему не надо. – Ну, на обмыв сам смотри, обмыв это ж такое дело…

– Две тысячи, – сказал Грим.

– Это пойдет, – быстро согласился Митяй.

– Расчет когда, сейчас или после работы? – спросил Грим.

– Как же можно сейчас?! – осудительно сказал Митяй. – Щас неинтересно. И опасно… Вот после работы – совсем другое дело! Ты к обмыву подключишься? – с надеждой спросил Митяй.

– Посмотрим… – уклончиво ответил Грим, поглядывая на Машеньку. Та стояла в сторонке, от души потешалась над переговорами.

– Гордик рассчитается. Ну, будь! – попрощался Грим с Митяем. – Счастья в личной жизни!

Митяй остался очень доволен пожеланием Грима.

– Вот это культурно! – и покатил мотоцикл медленно, аккуратненько, словно вёз не мотор, а фаянсовый сервиз.

– Гримчик, вон там пирожки продают, с мясом, – заныла графиня. – Давай купим, сил нет, как хочется.

Пирожки были горячие и вкусные. Мария Владимировна жадно откусила одному попку, начала дуть внутрь, остужая. Даже глаза закрыла от наслаждения.

– Ой, хорошо!

– Сейчас наглотаемся – заворот кишок будет, – сказал Грим с набитым ртом. – Пойдем в детдом, пора уже.

Мария Владимировна глянула на часы.

– Куда «пора»?! У нас еще час времени!

– Пойдем-пойдем, – Грим в нетерпении увлек Машеньку под локоть. – Надо поглядеть, давать ей премию за скорость или нет.

Они медленно шли к детдому, расправляясь с пирожками. У входа Грим сказал:

– Давай здесь доедим, а то там гальюном воняет.

– Моветон! – поморщилась графиня.

– И хлоркой с капустой, – настоял на своем Грим.

…Ворона цепко держала в руках тонкую папочку с выцветшими тесемками.

– Есть? – на крике спросил Грим, рванулся к столу директрисы. Она властно указала им на стулья: сидеть! Они смирно сели. Ворона явно наслаждалась смятением Грима.

– Есть. Но информация минимальная. Ребенок пробыл здесь два месяца и был усыновлен. Редкий случай.

Грим взорвался.

– Да мне по хера, редкий, не редкий! Дай сюда! – он вырвал папку из рук Вороны, впился глазами в «Анкету приёма». С фотки три на четыре на него смотрел мальчик. Лицо у него было страдальческое, даже на старой фотографии было видно, что глаза малыша полны слез.

– Видимо, фотоаппарата испугался, – поставила диагноз слезам Ворона.

– Заткнись! – посоветовал ей Грим. Документы были у него в руках, и он уже никого и ничего не боялся. Читать анкету он пока не стал. Следом шли «Результаты медицинского освидетельствования». Потом «Дневник поведения». На дне папочки, последним документом было «Свидетельство об усыновлении. Копия. Оригинал у Усыновителя». И – фотография… На ней бравый красавец майор в форме бронетанковых войск и молодая белокурая женщина держали на руках, сложенных качелями, Петьку Сидорова. На оборотной стороне фотографии было написано «майор СА Звягинцев Константин Иванович и его зарегистрированная жена Звягинцева Валентина Родионовна усыновляют Петра Борисовича Сидорова. Прилагается к свидетельству об усыновлении».

Руки у Грима мелко дрожали. С трудом удерживая тесёмочки, он завязал их узлом, сунул папку Машеньке.

– Делай ноги!