Долгий путь скомороха. Книга 2

– Не боись, не забудем, – откликнулся Ивашка и что-то тихо сказал своему напарнику. Они оба громко рассмеялись.

– Поезжай теперь домой, Прохор, – приказала женщина кучеру и прикрыла дверцу повозки. Ратмир, молча, вновь привлёк её к себе, и, сжав рукой её полную грудь, прильнул к губам женщины долгим поцелуем.

– Погоди, милый…погоди, – задыхаясь, прошептала женщина. – Сейчас в терем….доберёмся в терем только….

Повозка въехала на небольшое, засаженное цветами и кустарниками подворье богатого терема.

– Господи, а зовут-то тебя как? – опомнилась вдруг женщина, помогая хромающему Ратмиру подняться по недавно вырубленным деревянным ступенькам крыльца.

– Ратмир я, – морщась от боли, ответил Ратмир и усмехнулся: – А тебя, я слышал, Мирославой кличут.

– Да, Мирослава я…

Они поднялись на крыльцо и дверь за ними захлопнулась. Немногочисленная челядь понимающе переглянулась и тихо разошлась по своим местам.

– Где твоя опочивальня? – спросил, возбуждённо дыша, Ратмир, обнимая женщину и обжигая ей шею своим горячим дыханием.

– Т-там, там…наверху… н-на втором этаже, – прошептала она, чувствуя, как у неё слабеют ноги и всё её тело пронзает страстное желание. Она, не помня себя, стала лихорадочно стаскивать с Ратмира кафтан.

– Я не дойду сейчас до второго этажа, – простонал он, почувствовав, как её нежная, прохладная рука залезла к нему под рубаху и стала опускаться к низу живота.

– Я тоже, – выдохнула она и тихо ахнула, когда он одним рывком опустил у неё на груди лиф платья и впился горячими, сухими губами в обнажённое округлое плечо…

Ратмир кинул кафтан на деревянный пол и, бережно опустив на него цеплявшуюся за его плечи женщину, быстро сорвал с неё платье.

– М-м-м, – закусив губу, только простонала она и, изогнув спину, откинула голову назад и с извечной, инстинктивной женской готовностью раздвинула бёдра, с неизъяснимым блаженством принимая на себя всю тяжесть мужского тела…

– Да уж, матушка Мирослава, сильна ты в любовных утехах, – спустя час усмехнулся лежавший на спине Ратмир и ласково провёл ладонью по шелковистым волосам Мирославы, положившей ему голову на грудь. – Я-то думал, что меня уже нечем удивить в этих делах, но тебе это удалось.

– Не смущай меня, Ратмир, – тихонько засмеялась женщина. – Я сама такого удальца впервые встречаю. От баб у тебя, видать, отбою нет.

– У меня-то да, – улыбнулся Ратмир. – А у тебя?

– Мне похвастаться тут нечем, – Мирослава приподнялась на локте и, влюблено разглядывая лицо молодого мужчины, провела указательным пальцем по его красивым губам. – У меня был только муж. Он-то меня всему и выучил. А теперь вот ты появился. Только боюсь, что ненадолго…

– Это ещё почему? – удивлённо приподнял брови Ратмир.

– Да вижу я, что ты много моложе меня, – вздохнула Мирослава и нежно прикоснулась своими губами к его крепкой шее.

– Ну, несколько годков большой разницы не играют, – вновь улыбнулся Ратмир и опять притянул женщину к себе. – Иди же ко мне, – и добавил: – Есть бабы, которые с годами только слаще становятся. Как тот заморский коньяк. Так ведь, милая?

– Наверное… – нерешительно ответила она и, закрыв глаза, позволила себе вновь утонуть в страстных объятиях неожиданного возлюбленного.

Глава 13

– Да как же ты, дурень, посмел не подчиниться моему приказу?! – фальцетом закричал дьяк Лаврентий и ударил кулаком по столу. – Я же тебя за это на месяц в штрафную упеку! Что я тебе приказал три часа назад?!

– Доставить скомороха к стражникам Девичьего монастыря и взять с них расписку, – опустив голову, глухо произнёс один из ратников, сопровождавших Ратмира в Девичий монастырь. – Так мы же не знали, что там эта баба появится.

– И что – баба появилась?! Ваше дело было скомороха сдать на руки стражникам! – опять стукнул кулаком по столу дьяк Лаврентий.

– Так он возьми, да и сам поскачи её спасать… – попытался возразить ему ратник.

– А вы куда смотрели, бестолковые? Эх, что с вас взять! – махнул на него рукой дьяк Лаврентий. – Сделанного уже не воротишь. Баба-то хоть кто такая? А то сейчас возвернётесь и доставите его в монастырь как положено.

– Стражники монастыря, когда расписку сочиняли, то с очень большим уважением к ней обращались. Называли боярыней Мирославой Кольчуговой, – обрадовавшись уже снисходительному тону дьяка, зачастил ратник.

– Да погоди ты, не тренди так часто, – недовольно поморщился тот и, покачав головой, подумал: «Сама боярыня Кольчугова! Вот ведь незадача! У этой просто так скомороха не заберёшь. Папанька-то ейный, боярин Авдей Анисимов, до сих пор при дворе в почёте. А уж про мужа покойного я и вовсе молчу. До сих пор тут свою дипломатию разводил бы, если бы пять лет назад его в Турции не убили…»

Дьяк Лаврентий вздохнул и махнул рукой ратнику: – Пошёл вон, собачий сын. В штрафную на три дня.

– Понял. Прости, дьяк Лаврентий, – опять глухо произнёс тот и пошёл к выходу.