Долгий путь скомороха. Книга 2

– Тогда и я отлучусь на короткое время. Марфа, присмотри за матушкой и за Никиткой. Я скоро вернусь и тотчас же заплачу вам, Арчибальд Борисович и отправлю вас домой на повозке, – уже в дверях схимонах Павел обратился к доктору. Он торопливо спустился по ступенькам терема игуменьи и быстрым шагом направился к конюшне. Там он сел в повозку и велел быстрее доставить его к своему дому, что находился за забором монастыря. На повороте дороги, ведшей к его хозяйству, схимонах Павел посмотрел в сторону располагавшегося почти у леса озера и подслеповатыми глазами разглядел силуэт всадника, скакавшего в ту сторону.

На озере было безветренно и спокойно. В лучах солнца весело поблёскивала на поверхности озера лёгкая рябь от рассекавших по его зеркальной глади уток с подросшими птенцами. Они громко крякали и хлопали крыльями. В летнем знойном воздухе стоял непрерывный тихий гул от летавших повсюду пчёл, ос, стрекоз. То тут, то там слышалось низкое гудение шмелей. Лёгкие разноцветные бабочки, радуя глаз, порхали с цветка на цветок. Весёлый, птичий гомон раздавался из прибрежных кустарников. Далеко в небе над Девичьем полем кружил в медленном, величавом полёте орёл…

На уже привычном месте под раскидистым кустарником сидела на чистенькой, разноцветной подстилке Ольга. На ней было кисейное воздушное бледно-розовое платье с ажурным кружевом по низу и ярко-красная душегрея на ленточках. Густые волосы были перехвачены красной атласной лентой. Она нервно покусывала губы, облизывала их острым язычком и озабоченно поглядывала в сторону дороги…

На противоположной стороне озера, затаившись в кустарнике, сидел, прислонившись к стволу дерева, незнакомый молодой мужчина в косоворотке и тёмном кафтане и, пожёвывая зубами травинку, спокойно поглядывал в сторону девушки.

Неожиданно послышался приближавшийся топот копыт. Ольга насторожилась и ещё сильнее принялась жевать свои губы до пунцового цвета. Затем облизнула их язычком и с улыбкой уставилась в сторону дороги. Внезапно лицо её вытянулось, и улыбка тут же сошла с сочных, ярких губ – на пригорке показалась Мирослава верхом на гнедом коне. К седлу её коня был приторочен свёрнутый в рулон мужской кафтан.

– Вот так встреча! – почти спокойным голосом произнесла Мирослава. Казалось, что она не сильно была удивлена встречей с девушкой. – Что, не прискакал ещё добрый молодец? Или я рановато объявилась?

– Кхм… – только и смогла выдавить из себя ошарашенная Ольга, не сводя с женщины изумлённого взгляда. Но быстро придя в себя, она пожала плечами и по-детски беззащитно улыбнулась: – О чём вы, тётушка?

– Змея подколодная тебе тётушка. А я для тебя – Мирослава Авдеевна. И нечего мне здесь дурочку из себя разыгрывать, – грубо ответила ей женщина и направила коня прямо на сидевшую под кустом Ольгу.

Мужчина, сидевший на противоположном берегу озера, оторвал спину от дерева и, вытянув шею, стал внимательно следить за происходящим на том берегу.

– Ой, что же вы делаете, Мирослава Авдеевна?! – жалобно воскликнула девушка, закрываясь обеими рукам от нависшей над ней большой лошадиной морды. – Я же боюсь! Что я вам плохого сделала?

– И ты ещё спрашиваешь?! – грозно сдвинула брови Мирослава. – Ты – малолетняя потаскушка!

– За что вы меня так называете? – заплакала Ольга, прикрыв лицо руками. – Что я вам плохого сделала? – жалобно повторила она, продолжая отчаянно рыдать.

– За то, что ты, гадина малолетняя, посмела на чужого мужика позариться. Да он же тебе в отцы годится! Что тебе среди сверстников ухажёров не хватает? И, вообще, откуда ты здесь взялась на мою голову?! Никогда мне бабка твоя, Анна Дмитриевна, не говорила мне про тебя, – продолжая удерживать коня над беззащитной девушкой, сурово произнесла Мирослава.

– М-м-ирослава Ав-вдеевна, уб-берите, пожалуйста л-лошадь, – начав от волнения заикаться, жалобно попросила девушка. – А матушка м-моя с-сбегала из д-дому и п-потому они с-с б-ба-бушкой н-не р-разговаивали д-долго…

– Мирослава, отведи от неё коня немедленно! – неожиданно за спиной боярыни Кольчугиной раздался жёсткий голос Ратмира. Лицо её разом полыхнуло огнём, и она нехотя отвела коня в сторону. С болью в сердце Мирослава увидела, как скоморох тут же подбежал к всхлипывавшей девушке. Он нежно обнял Ольгу за плечи, прижал к себе и гневно посмотрел на Мирославу:

– Что ты творишь, Мирослава?! Кто тебе дал право так измываться над Олюшкой?

– Моя любовь к тебе, – смело ответила Мирослава, глядя прямо в глаза Ратмиру.

– Разве же это любовь?! – с горечью произнёс он, поглаживая рукой по голове, затихшую в его объятиях девушку. – Любовь – это когда любят оба и никто никого не заставляет любить насильно.

– Так разве же я тебя заставляла себя любить? – изумилась, терзаемая видом прижимающейся к Ратмиру девушки, Мирослава. Она ловко спешилась и встала подле коня, держа его под уздцы и с кнутом в другой руке.

– Я никогда и не говорил, что любил тебя, – негромко произнёс Ратмир, посмотрев боярыне Кольчуговой прямо в глаза.