Долгий путь в Гридни

Выныривает далеко от берега, и только тут печенеги все понимают и хватаются за луки. Стрелы падают совсем рядом с головой пловца, и он снова вдохнув, уходит вглубь.

Теплую , светлую воду сменила холодная, синяя. Свей не обращал внимания на ледяные струйки, охватывающие тело. Он плыл дальше. Самое страшное – это попасть в темную яму, где хозяйничает Водяной. Там такая, говорят, холодная вода, что ногой не пошевельнешь. Свей пытался об этом не думать и изо всех сил плыл быстрее и быстрее, стараясь держаться как можно ближе к поверхности.

Вдруг течение стало таким сильным, что длинные и тонкие руки Свея с ним не справлялись. Он в отчаянии забился, пытаясь продвинуться вперед, но мощный поток тащил его за собой. Сознание того, что его схватил Водяной и теперь ему не освободиться, пронзило мозг. Панический страх охватил мальчика, он инстинктивно оттолкнулся ногами и выскочил на поверхность, барахтаясь и размахивая руками, как ветряная мельница лопастями.

Тут же рядом с ним зашипела вода от метко пущенной стрелы. Смельчак опять нырнул, стараясь, как можно дольше продержаться под водой., но не выдержал: к ногам будто гири кто-то подвесил, река неудержимо тянула вниз и, собрав последние силы, Свей вынырнул. До него донеслись крики печенегов. Позади река вспенилась от падающих стрел. Юноша рванулся вперед, к противоположному спасительному берегу и, не замечая уже ни сносящего его вниз течения, ни ледяных струек, ни Водяного, греб так быстро, как никогда не плавал. И чем тяжелее ему было поднимать руки над водой, тем меньше стрел погружалось в Днепр, тем глуше звучали крики на другом берегу, тем медленнее плыл Свей. Печенеги все-таки выпустили его из осажденного города.

Глава 7

Течение ослабевало, и Свей решил, что теперь можно отдохнуть и обмануть врага. Он вдохнул как можно глубже, раскинул руки и ноги, опустил голову в воду и, отдавшись на волю теплому течению, закачался на ласковых волнах великого Днепра. Его прибивало к берегу, и печенеги, видя лишь неподвижное тело, удовлетворенно крякали, вытаскивая из воды ладьи.

Река сделала крутой поворот, и пловец исчез из виду. Волны, ласкаясь, несли и несли Свея мимо пристани, мимо крепостной стены, мимо Боричевского потока подальше от глаз печенежских.

Когда ноги коснулись дна берега, он некоторое время стоял, безвольно свесив натруженные руки, часто и судорожно дышал, с темных волос стекала вода, широкие плечи слегка вздрагивали, костлявые лопатки выпирали на ссутулившейся спине. Играли

Отдышавшись, Свей медленно побрел по песчаному дну к берегу, утопая по щиколотку в чистом желтом песке. Солнечные блики радостно играли на гребнях маленьких волн. А дальше стеной стоял дремучий лес. Здесь, за крутым поворотом реки, уже можно ничего не бояться. И лес, и степь для него были, как дом родной. Отец научил его разным приметам, а Ратибор указал, что от реки держаться надо все время посолонь.

Свей лег в густую траву на поляне, и стал напряженно вслушиваться в шелест листьев и травинок, в звенящую летнюю тишину, время от времени прикладывая ухо к земле. Тихо.

Не прошло и часа, а Свей уже мчался вперед, как выпущенная из тугого лука стрела. Его твердые пятки мелькали в траве, не замечая колючих сучков и острых шипов. Подобно зверю несся он звериными тропами к становищу черниговского воеводы Претиче, хватая на ходу ягоды и утоляя ими свой голод. Чтобы не сбиться с дороги, Свей постоянно должен чувствовать справа запах воды.

Вот уже Мерцана встречает своего хозяина Световида, открывает златые ворота и, Солнце, заходя в дом, не спеша прощается с Землей, а торжествующая тьма все плотнее окутывает бегущего отрока. И только когда последний лучик погас, Свей остановился передохнуть. Выйдет месяц полюбоваться яркими звездами, зажжет лунную дорожку среди деревьев, и Свей продолжит свой путь. Серебристый свет будет скрашивать его одиночество в темном лесу. Он не страшился зверя, ибо сам стал на него похож, он боялся встречи с человеком, который куда опаснее зверя. Превратившись в слух и зрение, прячась в кустарнике и продираясь сквозь валежник, Свей стремительно приближался к цели.

Вдруг в нос ударил запах дыма. Он остановился, втянул в себя воздух. Пахло костром и потом, людским и конским. В этой чащобе могли быть только воины, или черниговские, или печенежские. За свою не очень долгую жизнь Свей твердо усвоил: осторожный живет долго.

Согнувшись, бесшумно, как тень, скользил гридень между деревьев. Вскоре показалась поляна, освещенная костром. Вокруг спали вповалку воины.

Вглядевшись в темноту, подросток увидел стоящих мужей, почти слившихся со стволами деревьев. Отодвинув подальше от огня босые ноги, задумчиво смотрел на пламя еще один воин. Наверное, это воевода: на нем яркая расшитая золотыми нитями рубаха, поверх которой надета дощатая броня, вместо кольчуги, как у остальных воинов. Рядом с ним лежал засапожник, ратный нож, который носили за правым голенищем сапога; слева брошен кожух.