Долгий путь в лабиринте

Площадь гневно гудела. Атаман размахивал руками, что-то кричал, но его не было слышно, Тогда он выхватил маузер и выпустил в воздух несколько пуль.

Стало тише.

- Раскудахтались, кацапы вонючие, - прорычал он, тяжело дыша. - А ежели то комиссары и мы их упустим?

Женщина в сапогах с короткими голенищами показала на окровавленные ноги пленницы.

- Глядите, люди, якой це комиссар!

- И бумаги у них справные, - поддержала ее другая крестьянка. Сами же проверяли. Вот писарь говорит: все в полной справе. Не позорь бабу, атаман!

- Помыть ее надо да внести на лежак, чтобы отошла. - Женщина в сапогах приблизилась к атаману: - Дозволь, возьму ее в свою хату. А ты караул поставь, если сомнение имеешь.

Главарь бандитов и сам видел, что хватил через край. Движением руки он успокоил собравшихся. Обратился к Саше:

- Встань, баба!

Шагин помог Саше подняться на ноги. Атаман подошел ближе, упер руки в бока.

- Ежели ты из здешних мест, должен кто-нибудь знать тебя и в нашем селе. Назови этого человека, пусть откликнется, и тогда иди с миром.

Саша ответила, что в селе у нее нет знакомых: с малых лет жила в городе, в услужении, пока не вышла замуж.

- Вона! - протянул атаман. - Что же, наши и в город ездят, на привоз или еще куда. - Он повысил голос, обращаясь к сельчанам: - Кому ведомы учитель и баба, кто даст ручательство, что не комиссары?

Никто не отозвался.

Молчал и биндюжник, ошеломленно разглядывая Сашу, ее обезображенную фигуру.

Атаман повторил вопрос.

И тогда бородач будто очнулся. Растолкав людей, стал пробираться в первые ряды.

Саше стало трудно дышать. Рука невольно потянулась к вырезу кофточки, где был спрятан наган.

Между тем атаман заметил старика, поманил нагайкой.

Возчик приблизился, стащил с головы шляпу. Все это время он не сводил глаз с Саши.

- Что это за старик? - шепнул Шагин. - Знает тебя?

- Знает... Плохо дело, Андрюша.

На церковной паперти появился местный священник - тощая нескладная фигура в длинной, до пят, выцветшей рясе. Прикрыв ладонью глаза, он оглядел площадь, собравшихся на ней сельчан, увидел пленных.

- Ты кто? - спросил атаман биндюжника. - Из каких будешь мест? Чем занимаешься?

- Тутошний я...

- Прозвище?

- Микола Ящук.

- Свой, значит. - Атаман осклабился. - А чего вылез? Может, знакомы тебе мужик и баба?

Все так же глядя на Сашу, Ящук согласно кивнул:

- Трошки знакомы.

- Выкладывай, кто такие!

- Ее знаю, бабу.

- Давай, Микола Ящук. Где видел ее?

- Та в городе, где же еще!

При этих словах возчика поп проворно сбежал с паперти, стал пробираться в круг.

- А ты чего? - сказал ему атаман.

- Коня у него отобрали в городе, - сказал священник, положив ладонь на плечо Ящуку. - Доброго коня увели комиссары. А взамен дали дохлятину. - Дернул биндюжника за руку, показал на пленных: - Они и есть те самые каты? Ежели опознал, говори, не запирайся!

- Дрова ей возил, - сказал бородач, исподлобья взглянул на Сашу и отвернулся.

- Какие дрова? - опешил священник.

- Березовые кругляши.

- Стой! - Атаман оттолкнул попа, готовившегося задать новый вопрос. - Куда возил дрова? В комиссариат?

- Не... - Биндюжник замотал головой. - До дому дрова возил. Она на привозе купила, я и отвез.

- Да кто же они есть?

Ящук скосил глаза на писаря, который все еще держал в руках документы пленников.

- Баба - учительша, - твердо сказал он. А мужик - супружник ее законный.

2

Пленников привели в хату, стоявшую здесь же, на площади, втолкнули в глухой чулан позади горницы. Дверь затворили, они остались одни.

Когда глаза освоились с полумраком, Шагин увидел ведро воды и брошенный на пол мешок с сеном. Слабый свет проникал сквозь щели в рассохшейся дощатой двери. В самую большую щель можно было разглядеть часть горницы - массивный некрашеный стол и угол комнаты с божницей, традиционным рушником над ней и веточкой вербы. Окно находилось левее, косо бьющий оттуда свет разрезал сумрак плотной сверкающей полосой.

Шагин постарался удобней устроить Сашу - пододвинул сено к стене, усадил девушку на мешок, чтобы была опора спине. Затем оторвал от своей рубахи широкий лоскут, смочил в ведре, прохладную влажную тряпку положил Саше на лоб.

- Да, да, - прошептала она, - сейчас мне гораздо лучше, не беспокойся, Андрюша.

Скрипнула входная дверь. В доме появилась хозяйка. Сперва Шагин разглядел в дверную щель ее ногу в стоптанном сапоге с обрезанным голенищем, потом локоть обнаженной руки и древко ухвата. Вероятно, женщина возилась у печи.

Так прошло несколько минут. В воздухе растекся запах варева. Почти тотчас в чулане померк свет - кто-то подошел к двери.

Вот уже стукнула откинутая щеколда. Дверь отворилась. У входа в чулан стояла хозяйка. Шагин узнал ее - это она принесла воды и напала на "хорька", когда тог опрокинул ведро.

- Борщ я сготовила, - сказала женщина. - Наварила полный чугун. Кушайте на здоровье.

Саша задвигалась в своем углу.

- Мне бы выйти...

Хозяйка нерешительно оглянулась, будто спрашивала у кого-то разрешения.