Долгий путь в лабиринте

Весь вчерашний день автомобилям приходилось то и дело жаться к обочине, пропуская встречные эшелоны войск, главным образом танки и колонны грузовиков с солдатами. Войска двигались в направлении границы с Чехословакией.

Иост торжественно приветствовал каждую колонну. Он весьма гордился своим новым мундиром и даже приспустил боковое стекло, чтобы лучше было видно, кто сидит за рулем «мерседеса».

— Маневры, — пояснял он спутникам, — войска отправляются на очередные маневры, только и всего.

При этом он хитро щурил глаз, давая понять, что это вовсе не маневры, а нечто чрезвычайно важное, о чем он, Иост, конечно же, осведомлен, но, увы, не волен разглашать военную тайну.

Саша и Энрико понимали, куда направлялись войска. Полгода назад правители третьего рейха принудили президента Бенеша передать Германии Судетскую область. Можно было не сомневаться, что сейчас начинается новая акция против Чехословакии.

Движение войск продолжалось и вечером. И все это время автомобильный радиоприемник, который Иост не выключал ни на минуту, доносил слова команд, обрывки каких-то диалогов. Временами врывался мужской голос, монотонно читавший длинные колонки цифр. Час от часу радиообмен нарастал, занимал весь диапазон коротких и средних волн. А на длинных волнах берлинская широковещательная станция передавала обычную информацию и симфоническую музыку.

Ночевали в Хемннце. Утром, когда снова собрались в дорогу, шоссе было пустынно. Не встречая помех, автомобили шли на большой скорости. Саша прикинула: еще час-полтора — и они будут в Берлине.

Все трое ехали на церемонию открытия берлинского филиала кондитерской. Фирма, в которой теперь было два владельца — Саша и Иост, сохранила прежнее название. Новый компаньон помог заполучить в столице отличное помещение, расположенное близь центральной Александерплац. Он же раздобыл в Вене и Будапеште новейшее оборудование и элегантную мебель. Саша заключила контракты с поставщиками и разработала ассортимент изделий. Последние два месяца она провела в Берлине, наблюдая за ходом работ по отделке помещения и установке оборудования, вернулась в Вену лишь неделю назад — здесь тоже было немало дел.

До Берлина оставались считанные километры — машина уже миновала Потсдам, когда радио внезапно смолкло. Казалось, диктор осекся на полуслове. Вслед за тем из динамика вырвались пронзительные звуки фанфар. Иост увеличил громкость и повернул голову к спутникам. Его лицо сияло.

— Навострите уши, друзья, — сказал он. — Сейчас вы кое-что услышите!

Динамик продолжал изрыгать потоки звуков — теперь к фанфарам присоединились барабаны.

И вот вступил диктор и провозгласил: в эту минуту все радиостанции рейха прервали свои передачи и транслируют Берлин, чтобы каждый немец мог услышать и навсегда запомнить документ, который будет сейчас оглашен.

И он стал читать:

«Фюрер и имперский канцлер сегодня в присутствии имперского министра иностранных дел Риббентропа принял президента Чехословацкого государства доктора Гаху и министра иностранных дел Хвалковского. По желанию последних на встрече с полной откровенностью было рассмотрено возникшее в последние недели весьма серьезное положение на территории Чехословацкого государства. Обе стороны единодушно выразили свое убеждение в том, что нужно приложить все силы, чтобы в этой части Европы восстановилось спокойствие, порядок и мир. Президент Чехословацкого государства заявил, что он ставит перед собой именно эту цель и в интересах достижения окончательного умиротворения он с доверием отдает судьбу страны и чешского народа в руки фюрера Германской империи. Фюрер принял к сведению это заявление и решил взять чешский народ под защиту Германской империи и обеспечить ему автономное развитие, соответствующее его народной жизни. Документ подписан в двух достоверных экземплярах».

Должны были пройти многие годы, чтобы люди на земле получили возможность узнать подробности того, как была предана и продана нацистам Чехословакия. Но и в те секунды, когда диктор читал сообщение, мало кто верил, что на все это чехи пошли добровольно.