Долгий путь вниз

Спина уже болит.
Мне неудобно.
Ствол мешает,
как будто кирпич
трется о кожу
с каждым шагом.

Казалось, время

замерло, когда я
протянул руку и
нажал на кнопку.

Белый огонек

высветил
черную стрелку.

ВНИЗ

ВНИЗ
ВНИЗ ВНИЗ ВНИЗ
ВНИЗ ВНИЗ
ВНИЗ

Вот что странного

происходит
в лифте.
В любом лифте.

Каждый раз,

когда кто-то входит в кабину,
он тут же проверяет,
горит ли кнопка
его этажа.
Если нет, он на нее нажимает
и начинает смотреть
на дверь.

Только так.

Никто не заговаривает

с теми,
кто уже стоит в кабине,
и те, в свою очередь,
не говорят с новыми
пассажирами.

Таковы правила

поездки в лифте,
как мне кажется.

Никто не разговаривает,

не смотрит друг на друга.
Все тихонько стоят,
уставившись на дверь,
и ждут.

09:08:02

И тут заходит парень,

определенно постарше меня,
но не очень. Коричневая кожа.
Худой. Короткая стрижка,
косой пробор.

Лицо гладкое,

даже без усов.

Вокруг шеи звенья

золотой цепочки,
как что-то волшебное.

Он проверил кнопки

и убедился, что
одна, с буквой «Л» горит.

Он тоже ехал вниз.

«Л» означает лузер

Шон и я,
еще мальчишками
встанем, бывало, в лифте
и ждем, пока кто-нибудь войдет
и нажмет на кнопку «Л», и тогда мы
начинали тихонько ржать, потому что
этот тип оказался лузером, а мы с Шоном – нет
в этой забавной поездке на лифте вниз, в лобби.
Об этом я и вспомнил, когда этот парень с золотой
цепочкой посмотрел, горит ли кнопка с буквой «Л».
Интересно, а он знал, что в нашем с Шоном мире я уже был

лузером?

Очень некомфортно,

когда тебе
кажется,
что на тебя
смотрят,
но только
тогда,
когда ты сам
не смотришь.

Я видел девчонок

на остановках автобуса,
из-за которых мужики начинали
казаться жалкими существами,
они вытягивались, напрягались,
чтобы узреть то, что Шон
и остальные называли

миром.

Но тут, в лифте,

девчонок не было,
не на кого было пялиться.

Но он продолжал

пялиться,
не понимая,
что у него может
появиться
проблема.

09:08:04

Мы знакомы? –

спросил я,
буквально
взбесившись.

Парень улыбнулся

и поправил цепочку
на шее.

Заглянул мне

прямо в глаза и
очень серьезно.

Ты меня не узнаешь?

 –

спросил он

низким
знакомым голосом.

Я присмотрелся,

прищурился,
стараясь припомнить его.

Не-а. Не помню,

сказал я.

Он широко улыбнулся,

обнажая острые,
как у акулы, зубы.

Потом повернулся,

чтобы я увидел
его со спины.

Там, на футболке,

была напечатана фотка
его самого, сидящего
на корточках.
Он показывал средние пальцы
и улыбался.

RIP, БАК, ТЕБЯ ЗАПОМНЯТ

НАВСЕГДА[1]

Внутри меня все сразу сжалось