Долгий солнечный день

— Не вывод, а выводы, — поправил Пятый. — Их несколько. Первый — что-то изменило законы, причем по всему миру. Второй — что-то изменило местных. Третий, и главный — кто-то изменил несколько параметров, в корне поменявших социум.

— Даже так? — удивился Саб. Пятый кивнул.

— Даже так. И после этого мне стало любопытно, когда же произошло это изменение. Я начал штудировать законы, но не все подряд, а лишь те сегменты, которые представляли для меня интерес.

— И какие именно? — Эри поставила чашку, и вытащила из вазочки конфету.

— Их немало, но я могу выделить из того, что проверял, некоторые моменты. У любого социума есть общие пределы допустимого. Для всех рас. Для всех социальных групп. Например, пределы жестокости. Чаще всего речь идет об убийстве, геноциде, глобальных войнах, и прочих вещах, проговаривать которые я не хотел бы, всё и так и понятно. Есть вещи абсолютно неприемлемые — убийство ребенка, например. Пусть даже и непреднамеренное. Но сейчас я говорил про везде, а не про здесь. Потому что здесь всё иначе.

— Да? — Эри удивленно подняла брови. — То есть…

— То есть человек практически неприкосновенен, а предел жестокости — это убийство животного. Помните, мы наткнулись на этот момент, и удивились? Да, это есть. Во всех странах без исключения. Забой животных — существует, но он гуманный, с предварительным усыплением. Про это я вообще узнал совершенно случайно, в разговоре с Итом я упомянул про то, как бегает курица без головы, а потом… потом мне стало интересно, как же это делается здесь. Кур режут, разумеется. И не только их, мы же покупаем мясо, систематически. Но забоем занимается специальный человек, который обычно в деревне только один, и который знает способы, как убить курицу или овцу безболезненно. Выглядит, как полный бред, верно?

— Верно, — кивнул Лин. — Та же «Зорюшка». Ты помнишь, как надсмотрщики играли с нами в «Зарницу» на трёшке?

— Помню, — Пятый повернулся к нему. — И как тебе руку прострелили, и верхушку легкого, тоже помню. А ведь они пародировали детскую, точнее, подростковую игру, в которую играли где? В школе! Если здесь «Зорюшка» это поход с приключениями, то там — подготовка к убийству. Да, на войне, верно. Но всё же. Разница кардинальная. Саб, а дети, с которыми ты занимался?

— И занимаюсь, — напомнил Саб.

— Ну да. Как думаешь, почему их так заинтересовало то, что показывал ты, и почему они за тобой по сей день бегают? Да потому что здесь этого всего вообще в принципе нет, ты им показал то, о чем они помыслить не могли! Как и любые подростки они и до того мутузили друг друга, но ты-то учишь совсем другому!

— Мне перестать? — нахмурился Саб.

— Да не надо, они все равно не сумеют этим всем воспользоваться, — поморщился Пятый. — Просто потому что в их жизнях не будет ситуаций, где это могло бы пригодиться.

— К чему ты клонишь? — спросил Лин. — Давай уже конкретнее, слишком долгая подводка у тебя получилась.

— Я еще даже не начал, — покачал головой Пятый. — Смотрите дальше. Мне нужно было понять, когда же это всё началось, ведь это глобальное изменение, даже за сотню поколений такого добиться невозможно. Так вот, все эти законы имеют исходники… которые принадлежат Первой цивилизации. Той, от которой почти ничего не осталось, как многим кажется. Но нет, от нее осталось существенно больше, чем вы думаете, и чем я думал до недавнего времени. На эту мысль меня натолкнул искин, который повел станцию не куда-то в неизвестность, а сюда, именно сюда, к этому миру. Искины — существа очень мудрые, и ничего не делают просто так. Он знал. Он знал, что делает, и сумел сделать ровно то, что хотел. И ты, маленькая, — Пятый посмотрел на Эри и улыбнулся. — Ты отчаянно запротестовала против того мира, к которому мы пришли в первый раз, и ты, именно ты выбрала этот мир… и не только весна была тому причиной. У тебя неимоверно развита интуиция, и… скажи мне, о чем ты думала, когда мы шли сюда, чего ты хотела?

— Покоя, — помедлив, ответила Эри. — Я хотела, чтобы всем было хорошо. Просто, чтобы всем было хорошо.

— И безопасно, — добавил Пятый. Эри кивнула. — Всё верно. Вот поэтому мы и оказались здесь.

— Здесь — это где? — требовательно спросил Саб.

— В мире, который изменил Контроль, — ответил Пятый.

* * *