Долгий сон статуи (СИ)

- Ну вот, – продолжила Женя. – Прискакал Лайос. И сказал, что у него не получилось их уговорить и... помнишь, как Багира в “Маугли” – “Теперь нам остается только драться”.

- Но это же был сон? – робко ввернул Пат. Женя его словно не слышала.

- Я смотрю и думаю – ну сколько там мы сможем продержаться? Их тысячи, воинов, которые хотели, чтоб меня принесли в жертву, а нас... Нас всего один Лайос, по-хорошему, потому что его воины были заодно с теми... с другими, а мы же с мамой сражаться не умеем. И тогда, думаю, пусть лучше зарежут меня быстро, чем просто затопчут и разорвут всех... и маму, и девушек-служанок, и его... Взяла, да и вышла к ним.

- И тебя... зарезали? – Пат подумал, что это, должно быть, самый страшный кошмар – пережить во сне собственную смерть. Особенно если сон был таким реальным.

- Нет, – помотала головой Женя. – Меня богиня спасла. Темная Охотница. Забрала и сказала, что теперь я буду ее жрицей. Только, сказала, чтоб я больше к нему не приходила. И вот я каждую ночь уходила к Богине, к Темной Охотнице. Я много узнала от нее и... это нельзя рассказывать. О будущем тех, кого видела там. Знаешь, ведь очень многое переврали потом...

Женя замолчала – видно, проверяя, не слишком ли много сказано лишнего.

- И как же ты туда попадала?

- А вот так и попадала. Это не опишешь, – пожала плечами Женька. – Но я же все время думала, что это не по настоящему. Еще и радовалась – такие вот сны, можно вызвать, когда хочешь. И во сне же ничего не страшно, ты вся такая...

- Крутая как вареные яйца, – хмыкнул Пат.

- Вот-вот. А все же мне хотелось снова с ним встретиться, – Женя поерзала. – Не с мамой... той мамой, а с ним. Потому что моя мама и тут очень хорошая, а та... она очень испортилась, моя бы мама никогда такого не думала и не делала. А вот увидеть его, Лайоса, мне очень хотелось. Впервые меня вот так защищали. Знаешь, у меня и друзей-то никогда не было – из-за вредного характера. Вечно я что-то людям не так ляпала, ну и вообще... не ладилось у меня с друзьями. Сперва совсем не ладилось, потом вдруг они стали сползаться ко мне – после того, как у мамы дела пошли в гору, ага. Но только... мне почему-то и самой не очень-то хотелось дружить, казалось, что это так сложно и морочливо, что легче одной быть. А тут у меня появился друг, который уж точно дружил со мной не из-за маминых успехов.

- И вот однажды я почувствовала, что это очень нужно... нужно увидеться с ним, – она взглянула на безучастного Лайоса. – После того как убили его любимого человека. И мы встречались... Нет, просто как друзья. Хорошо было, по берегу гуляли, говорили обо всем и ни о чем, ничего не боялись. Я его даже есть заставляла – а то от горя ему кусок в рот не лез...

- Слушай, ну а здесь-то он как оказался? – перебил ее Пат

Женя посмотрела на него как на сумасшедшего. Но тут же взгляд ее смягчился.

- А ты разве еще не понял?

И Пат понял, что именно сразу же его ошеломило – лицом Лайос был очень похож на статую павшего. И на наброски Фетисова. Только черты его не были так выглажены и идеальны, как изобразил скульптор. Но сомнений не было – лицо статуи павшего было лицом Лайоса.

Тут зазвонил домашний. Пат, который уже начинал беспокоиться, куда это подевалась бабушка, снял трубку – и от услышанного вдруг показалось, что дощатый пол уходит у него из-под ног.

- Пат! – крикнула Женя, и он обнаружил, что сидит на полу у телефонного столика, сжимая трубку в руках.

- Бабушка в больнице... травма головы... пока ничего, без сознания.

Женя расширенными глазами смотрела на него, и Пат готов был поклясться, что мысль, мелькнувшая у него, была и ее мыслью. Безумный скульптор...

- Если это он – я убью его, – сказал Пат. – Убью.

Он аккуратно и медленно положил трубку старого телефона на рычаг и встал. Женя шепотом перевела суть дела Лайосу, и тот встал также. Пат ощутил жуткое, как тиски пожатие на своем запястье. И свое имя – настоящее, полное свое имя, то, которое он ненавидел и которое считал глупым, – повторенное устами Лайоса. И еще что-то вслед тому имени.

- Да прекратите! – вскочила Женя и схватила за руки их обоих. Она что-то резко сказала Лайосу, а потом повернулась к Пату: – Ты что, сейчас собрался куда-то идти?

- Нет... Утром... Виктор Кузьмич заедет, начальник райотдела.

- Ну вот и хорошо.

Пат, шумно выдохнув, сел на ковер у дивана. Лайос опустился рядом, и почему-то это успокоило. Хотя лучше бы это был Алекс...

Так уж сложилось, что обычно ИВС города Н. простаивал пустым. Порой в него попадали мелкие хулиганы и пьяницы, которых жены не пускали домой. Одно время постоянным гостем зарешеченной камеры был некто Тереситин по прозвищу Полторашка – запойный алкоголик и прекрасный часовых дел мастер, чуть ли не каждую неделю поколачивавший одну из своих многочисленных сожительниц. Заявления сожительницы забирали и Полторашка возвращался домой. Но вот уже два месяца, как Полторашка убыл из Н. в неизвестном направлении, так что изолятор пустовал.