Долгий сон

Сейчас бы не замечание делал, а… Ох, а что тут «а…?» Представила на стенке над компьютером висящую плеть из восьми ремней… Поежилась, когда эта плеть скомкала на спине блузку — вот тебе за бумагу! вот за принтер! Отпустила сжатые пальцы на крышке стола — это еще ласково, даже не по голой спине. А вот Тинку! Там за уголком отдыха, где полукругом стекла зимнего сада — колонна. Шершавая, в пупырышках… К ней бы встать, прижаться, сжать намертво губы, чтобы на крик из кабинетов морды любопытные не высовывались и побыть немножко Тиной…

«…Тина отчаянно извивалась, стоны ее, прорывавшиеся сквозь кляп, становились все громче. Иногда казалось, что ремни, которыми она была привязана, вот-вот лопнут, однако прочные, почти в палец толщиной, полоски кожи держали крепко. Вниз, к коленям, потом вверх до талии, потом снова вниз… Плеть продолжала свистеть в неспешном, но неумолимом ритме, разрисовывая пухлый зад женщины густой сетью быстро набухающих рубцов. Я делал небольшие перерывы, давая Тине слегка отдышаться. Тело ее от поясницы до колен было покрыто вздувшимися полосами, из которых кое-где сочилась кровь…»

— Что, зубы?

Оторвалась от экрана, непонимающе уставилась на босса.

— Мне показалось, что вы, Сашенька, вроде как застонали.

— Нет-нет, показалось! — мотнула головой, смущенно улыбнулась. Господин не велел Тине кричать…

— Я сейчас, на минутку, — Шеф благосклонно кивнул, и Сашка выскользнула из кабинета.

Вот моя колонна… Никого в коридоре… Оглянулась, быстро прижалась и ощутила скользящий по всему телу жар — вот они, вздувшиеся полосы… густая сесть быстро набухающих рубцов… Шагнула назад, осторожно провела руками по спине, по тонкой ткани юбки, ощутила под пальцами полосы… Го-о-споди… Сто ударов… Голенькой… Послушной…

Смазанной жиром плетью! Это же и вправду больней! Наверное. А почему не сказано, что император растер кремом и саму Тину? Чтобы плотнее приникала, прижималась, обнимала ее тело плетка! Или тогда не было крема? Ну значит маслом… из амфоры… Мягким и гладким. Всю…

Закурила, отдышалась, нервно расхаживая между непонятными джунглями в горшках. Ткнула окурок в банку из-под кофе, заторопилась обратно. Там еще столько страничек…

«Используя имеющиеся на столбе приспособления, я привязал к нему Тину за руки, за талию и под коленями. Достав из мешочка на поясе два зажима, соединенные суровой ниткой, я прикрепил их к соскам Тины, заведя нитку за столб. Теперь любое движение Тины будет весьма болезненным для ее сосков. Коротко объяснив ей причину моего гнева, я отступил на шаг и расправил хлыст. Туго свитый из тяжелых просмоленных ремней, этот хлыст гораздо больше подходил для толстой шкуры животных, чем для ее нежной кожи.

Контраст между изящным телом женщины и грубым орудием, предназначенным для ее наказания, был даже по-своему красив. Жаль, что я не художник — я с удовольствием изобразил бы что-либо подобное. А впрочем, кто мешает мне заказать такую картину для моих покоев?»