Долгое эхо любви

Помню, во время войны я очень тосковала по киевскому небу, которое всегда в ярких звездах. Хотя тогда у меня была очень насыщенная жизнь. А позже, когда поступила в театральный институт и оказалась снова в Киеве, тосковать о чем-либо стало просто некогда, нужно было только успевать жить. Так с тех пор и идет. Главное, конечно, оставаться нужной, даже в моем очень уже серьезном возрасте. Для меня это крайне важно. За долгую свою жизнь я так много успела увидеть, узнать, испытать, почему теперь мне так необходимо иметь возможность делиться с людьми тем, что смогла накопить.

Примерно раз в год я собираю своих учеников, многие из них уже имеют почетные звания, стали заслуженными артистами, режиссерами, стали мастерами. Радуюсь за них и горжусь ими.

Я понимаю, что даже если жизненный путь выстлан лепестками роз, нет гарантии, что шипы остались где-то на других дорогах. Если есть солнечная сторона улицы, непременно есть и теневая. В нашей актерской профессии все не так, как в других сферах: это мы жаждем работы, гоняемся за нею, пытаемся ухватить как можно больше – порой больше, чем можем поднять. Я, как и многие мои коллеги, всегда чувствовала, а теперь, оглядываясь назад, явственно вижу, что если говорить о мировом репертуаре, то очень многое из того, что могла бы сыграть, я не сыграла. Были тому объективные причины или бытующие в театре мелкие, а порой не такие уж мелкие, интриги, сейчас неважно. Иногда было нестерпимо горько, но теперь я достигла понимания: не сыграла – значит, не мое.

Чтобы понять это, надо пройти такую жизненную школу, какую я прошла.

Мне пришлось стать взрослой, будучи еще фактически ребенком. С 13 лет я участвовала в войне, и мне исполнилось всего 16, когда война для меня закончилась. Это было в Одессе, освобожденной от немцев. Дальше началась дорога к актерской профессии, и она для меня была нелегкой и непрямой, но об этом я уже так много рассказывала и писала, зачем повторяться? Разные вещи в моей жизни были. Не могу не согласиться с бытующей максимой: все, что нас не убивает, делает нас сильнее.

Я благодарна родителям, которые воспитали меня так, чтобы я ничего не боялась и умела побеждать. Родители преподали мне жизненные уроки собственным примером. Мама не разрешала ничего делать наполовину. Например, если я взяла что-то постирать, значит, должна была выстирать, высушить и погладить. Я привыкла с самого раннего детства: если мне что-то поручается, должна это выполнить по максимуму. Вот меня выбрали президентом Федерации художественной гимнастики – значит, должна была максимально помочь нашим спортсменкам. Я спросила в самом начале: что мы должны сделать? Мне сказали: нужно выстроить самостоятельную программу подготовки и в конечном счете выступать на Олимпийских играх. Этим я и занималась. И у нас все получилось. В 1988 году наша гимнастка выиграла золотую олимпийскую медаль в Сеуле.

Я всю жизнь боролась. Да и сейчас нахожусь в состоянии борьбы. Чаще всего это самый трудный путь преодоления – борьба с самой собой. Можно, конечно, развлекаться шутками о том, что в любом случае становишься победителем, но кому доводилось бороться с недугами, те знают, о чем я говорю. Бывает, что ходить очень больно, а надо. Выйти на сцену надо достойно, чтобы не демонстрировать свои недуги, чтобы не расстраивать зрителей. Я все время должна что-то преодолевать. Я должна бороться и побеждать, и я это делаю. Такой у меня характер. И не могу не повториться: характер – это судьба. Нет, это не фатализм, скорее вполне прагматичная линия причинно-следственных связей. Я такая, какая есть, потому что живу так, как умею.

Поскольку я выросла в медицинской семье, в медицинской среде и по первому образованию фельдшер, то смолоду прекрасно понимала, как важен правильный образ жизни. Я четко понимала, что это необходимый и надежный фундамент, на котором будет базироваться мое будущее. Например, я много лет очень серьезно занималась гимнастикой, каждый день по два часа. Это была моя зарядка – 58 упражнений для развития мускулатуры тела, и каждое упражнение я делала многократно, некоторые – по 100 раз.

Просто так сложилось, что я знала в этой области многое, чего не знали мои сверстники. Я и сегодня интересуюсь вопросами, о которых никто из моих коллег не думает. Например, о том, что такое геронтология. А у меня есть такие, как я их называю, «закидоны». Вот, допустим, я что-то не понимаю или не знаю. Открываю Интернет – и могу найти ответы на все вопросы, какие меня одолевают. Я живу сегодня так, как мне интересно. У меня есть еще много желаний. Я сумела так организовать свою жизнь, чтобы у меня было все необходимое: друзья, любимое дело, книги, радио. Все это наполняет мои дни.

Вчера – сегодня – завтра