Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории

«10 ноября 1918 года, вечером, около 10 часов ночи, в большой дом (на углу Воздвиженки. – А.А.) приехали несколько автомобилей с чекистами, Петерс во главе. Ворота заперли и произвели обыск. Увезли всю переписку Сергея, все золотые вещи, дневники, в общем на 10 000 000 золотом. Приехали, видимо, с целью арестовать Сергея, но он так плох, что уже несколько недель лежит в постели (у него гангрена ног). К нему ворвались тогда, когда ему делали перевязку. „Вы видите, что здесь умирающий“, – сказала Петерсу Зайцева. Тот остановился и присутствовал при операции. Положение Сергея настолько серьезно, что его не арестовали… Перерыли весь дом и возились до 7 часов утра. Между прочим зашли к Рейхардту и у него сделали обыск, но небольшой. Нас не тронули. Всю ночь мы слышали, как пыхтели, подъезжая и останавливаясь, автомобили, и видели, как в полусвете сновали люди. Мы не могли спать. Боря беспокоился за Сергея и в то же время говорил, что вряд ли возьмут умирающего. Утром мы узнали об аресте. Боря пошел туда. Говорит, Сережа подавлен. Катя спокойна. Солдаты и Петерс[11] держали себя крайне вызывающе. Утром зашли в большой дом. Сережа сидит в своей комнате в халате, так же как все последние дни, но возбужден. Катя спокойно рассказывает… Анна очень волнуется за мужа и сына, и хотя говорит о воле Божией, о судьбе, но, видимо, тревога прорывается. Марья спокойна…

Сегодня рождение Сережи. Утром прислали за Борей и сообщили, что ему очень плохо. После обедни пришел о. Парусников приобщить Святых тайн…»

…Через несколько дней, 4 декабря 1918 года, в Варварин день, в лютый мороз, по заснеженным оледеневшим улицам Москвы на простой телеге гроб с телом С. Д. Шереметева увезли на кладбище Новоспасского монастыря. За подводой медленно брели близкие и знакомые, осиротевшие родственники. Он завещал похоронить себя в Новоспасском монастыре, где была усыпальница Романовых и Шереметевых, где похоронена его мать, но – увы! – и после смерти не нашлось ему успокоения.

Монастырь к тому времени превратили в концлагерь, усыпальница была разграблена, разворочена; на территории монастыря хоронить не разрешали. Могила была вырыта за стеной, гроб положили в мерзлую землю за оградой. Памятник, фамилию умершего, просто обозначение не ставили – боялись.

К весне холмик осел, крест кто-то сорвал, на том месте, где лежал прах, рассыпали мусор. И на долгие годы забыли даже самое имя человека, который столь много сделал для истории и культуры России.

Век двадцатый влетел,
Но – споткнулся на самом пороге.
Революция, войны, Смятенье —
Где свой, где чужой!
Бесприютность вокзалов
И зов
Бесконечной дороги,
То ль из дому она,
То ль напротив,
Куда-то домой.
Затерялись в пути,
Разбрелись,
Разлетелись по свету.
И скрипят жернова,
И конца их не видно трудам.
Все былое прошло,
Все заветное кануло в ЛЕТУ,
Но бессмертна душа,
И ее никому не отдам!

Ирина Головнина,

из рода замечательного мореплавателя ГОЛОВНИНА

1940-е годы. Елена Прекрасная и Владимир Голицын

1