Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории

Когда началась корниловская история, нас окончательно заперли в Ай-Модоре, никто не имел права выезжать и к нам никого не впускали. Это продолжалось недели три, но в таком положении мы находились уже несколько раз, так что мы к этому привыкли и ничему больше не удивляемся!..

Из Тобольска мы получаем изредка письма, и на днях мама получила письмо (по почте) от Ники. Можете себе представить, как это ее взволновало, и после этого она несколько дней не могла придти в себя и нервы совсем разошлись. Хочется верить, что еще не все пропало, что когда-нибудь наша бедная Россия снова оправится и будет тем, чем была, но какой ценой?! Вот что страшно.

Из воспоминаний Е. П. Шереметевой-Голицыной:

«После революции „за заслуги перед Россией“ Шереметевым некоторое время разрешили жить в доме на Воздвиженке. Огромная семья обосновалась в единственном, оставленном им большевиками, родовом гнезде.

Сергей Дмитриевич, его жена, Екатерина Павловна (в девичестве Вяземская), двоюродный брат Борис Шереметев с женой Ольгой Геннадиевной и дочерьми Ольгой и Елизаветой».

Ольга Борисовна в дни войны (1941–1945) дежурила на крыше, тушила зажигалки. А в ее мать, стоявшую у входа в дом, убило осколком бомбы.

Автору этой книги довелось бывать в Воздвиженском доме после войны, в студенческие годы. (Там жила семья нашего студента, сына красного профессора В. Ф. Переверзева.)

«Кроме вышеперечисленных, в доме жили дети Сергея Дмитриевича: Павел Сергеевич, Анна с мужем, Сабуровым, Елена, вдова Петра Сергеевича и со своими семью детьми и все те, кому некуда было деться в эти страшные годы. Жили голодно, но дружно».

Елена Петровна Голицына (в девичестве Шереметева) рассказывала:

«Сперва наша семья жила в угловой гостиной, выходившей на балкон. Спали кто на диване, кто на походной. Братья поместились где-то в другом месте… Дед жил наверху, вниз не сходил, болел…

Однажды с парадной лестницы открывается дверь, и врывается человек в черной кожаной куртке, с поднятым наганом: „Руки вверх!“ – и за ним еще люди. Все остались сидеть и подняли руки. К деду поднялись, но он уже был сильно болен. Обыск шел всю ночь… У тети Марьи Гудович было много драгоценных вещей, они брали и клали в свои карманы…»

Елена Петровна Голицына жила в Дмитрове, а доживала свой век в квартирке на первом этаже хрущобной пятиэтажки в районе Петровско-Разумовского вместе с дочерью Еленой Владимировной, ее мужем – Андреем Владимировичем Трубецким и пятью внуками. Когда домочадцы что-нибудь теряли, она утешала их – «в революцию у нас больше украли». Мол, разве ж это горе?..

В настоящее время особняк Шереметевых, переживший пожар 1812 года и реконструкцию 1990-го, по настоянию заказчика – Вольного экономического общества – полностью потерял свой облик.

…Как там было не вспомнить Татьяну Шлыкову, подругу и наперсницу Параши, умевшую развеселить даже литераторов. Она присутствовала при той помолвке-свадебке, а еще там был забавный Джакомо Кваренги, несколько несуразный, некрасивый, но истинный друг графа и, кажется, тоже влюбленный в актрису.