Долгое прощание

Это была кошмарная прогулка. Моя мокрая одежда хлопала меня по ногам, а чулки скоро разорвались в клочья. Наконец я остановилась совершенно измученная. Гарри подошел ко мне.

– Устала, родная. Я понесу тебя немного.

Так я и появилась в Ливингстоне, вися на его плечах, как мешок с углем. Как он донес меня, не понимаю. Друг Гарри оказался молодым человеком, который держал магазин местных антикварных вещей. Звали его Нэд. Вероятно, у него была и фамилия. Но я никогда не слышала ее. Казалось, что он нисколько не удивлен, видя Гарри, совершенно промокшего, с женщиной, еще более промокшей, на плечах.

Мужчины всегда такие удивительные!

Он накормил нас, сварил горячий кофе и высушил наше платье, дав нам на время какие-то рубашки весьма кричащих расцветок. В маленькой задней комнате хижины мы были в безопасности и смогли узнать все подробности о сэре Юстусе и его спутниках: где они сейчас и кто из них до сих пор остался в гостинице. Именно там я сообщила Гарри, что ничто не может меня заставить поехать в Вейру. Я и вообще никогда не собиралась это делать, но теперь для этого не было совсем никаких причин. Главным доводом для моей поездки в Вейру было то, что мои враги считали меня мертвой. Теперь же, когда они знали, что я жива, моя поездка в Вейру не принесла бы мне ничего хорошего. Они легко могли выследить меня там и убить. И не было бы никого, кто мог защитить меня. Мы окончательно решили, что я должна присоединиться к Сюзанне, где бы она ни была, и постараться не попадаться больше ни на какие провокации. Ни в коем случае я не должна была искать приключений или пытаться расстроить планы Полковника. Я должна была оставаться с ней и ожидать инструкций от Гарри. Бриллианты должны были быть положены в банк в Кимберли на имя Паркера.

– Вот что, – сказала я задумчиво. – Мы должны придумать какой-нибудь код. Иначе нас опять могут обмануть, вручив одному из нас письмо, якобы написанное другим.

– Это довольно просто. Любая записка от меня, которая будет действительно написана мной, будет иметь слово, взятое в кавычки. – А как в отношении телеграмм?

– Любая телеграмма от меня будет подписана «Энди».

– Скоро будет поезд, Гарри, – сказал Нэд, просовывая голову в дверь.

Я встала.

– Ну, так если я найду положительного человека, выходить мне за него замуж? – спросила я с притворной застенчивостью.

– Анна, если ты выйдешь замуж не за меня, я разыщу этого человека и сверну ему шею. А ты что думаешь?..

– Какого замечательного мужа я себе выбрала, – сказала я иронически.

Глава 28

(Из дневника сэра Юстуса Педлера)

Как я уже однажды говорил, я всегда стремлюсь к покою.

Всей душой стремлюсь к спокойной жизни. И это единственное, чего я, кажется, никогда не достигну… Я всегда в центре великих бурь, кошмаров и потрясений. Избавившись от Пагетта с его помешательством на всяких заговорах и интригах, я получил неслыханное удовольствие. Мисс Петигрю действительно полезное существо, Хотя, конечно, у нее и мало общего с гурией, она обладает несколькими бесценными достоинствами. В Булавайо у меня был печеночный приступ. Вел я себя как медведь, но перед этим у меня была очень беспокойная ночь. В третью ночь нашего путешествия на поезде изысканно одетый молодой человек, напоминающий собой опереточного артиста, вошел в мое купе и спросил, куда я еду. Игнорируя мою первую реакцию – что-то вроде «чай, и, ради бога, не бросайте в него сахар», – он повторил свой вопрос, сделав ударение на том, что он офицер, иммиграционный офицер, а не официант. Тогда я, сообразив, в чем дело, сообщил ему, что у меня нет никакой информации, что я собираюсь посетить Родезию по самому невинному вопросу, и напоследок сказал ему все свои данные и место, где я родился. Затем я попытался немного поспать, но какой-то осел поднял меня в 5 часов 30 минут, подав мне чашку жидкого сахара, который он почему-то назвал чаем. Кажется, я не бросил ее ему в лицо, но точно, знаю, что мне очень хотелось это сделать. Затем он принес мне чай без сахара в 6 часов, и я уснул совершенно обессиленный, с тем чтобы проснуться в Булавайо. Но кроме этих маленьких неприятностей, все было хорошо. А затем произошло новое бедствие. Это была ночь нашего приезда в Фоллы. Я диктовал мисс Петигрю в своей гостиной, когда вдруг ворвалась миссис Блейр без единого слова извинения, в абсолютно беспорядочной одежде.

– Где Анна? – закричала она.

Хорошенький вопрос, как будто я несу ответственность за девочку. Что могла бы подумать мисс Петигрю? Что я могу в полночь вынуть Анну Беденфельд из своего кармана? Весьма компрометирующий вопрос для человека в моем положении.

– Я полагаю, – сказал я холодно, – что она в своей постели.

Я прочистил горло и посмотрел на мисс Петигрю, показав ей этим, что готов продолжать диктовать ей. Я подумал, что миссис Блейр поймет намек. Ничего подобного. Вместо этого она бросилась в кресло и замахала руками самым неподобающим образом.