Долгое прощание

– Он ожидает вас, мистер Марлоу? Я не нашла здесь вашей фамилии.

– Речь идет о личном деле. Я только что говорил с ним по телефону.

– Ах так. Как пишется ваша фамилия, мистер Марлоу? И как вас зовут?

Я сказал. Закончив записывать, она опять посмотрела на меня.

– Я доложу о вас мистеру Питерсу.

Я ответил, что необычайно рад этому. Минуту спустя в обшивке стены открылась дверь, и Питерс повел меня через серый коридор с кабинетами по обеим сторонам, похожими на тюремные камеры. На стенах его кабинета была звуконепроницаемая обивка, в нем стоял стальной письменный стол с двумя подходящими стульями, на сером столике лежал серый диктофон. Телефон и письменный прибор были того же цвета, что стены и пол. На стене висели две фотографии Карна в рамках. На одной из них он был в форме и белом полицейском шлеме, на другой – в штатском сидел за столом, с пронизывающим взглядом. На стене, также в рамке, висел воодушевляющий лозунг – стальными буквами на сером фоне: «Служащий Карпа ревностно занимается своим делом и очень корректен в разговоре, одежде и поведении».

Питерс двумя большими шагами подошел к стене и сдвинул в сторону одно фото. За ним в стене было вмонтировано микрофонное устройство. Питерс вынул его, отъединил провода и вставил обратно, затем подвинул фото на прежнее место.

– Теперь меня могут выгнать с работы, если я зачем-нибудь потребуюсь шефу, – сказал он. – Все микрофонные устройства подведены к нему в кабинет. Тут проведена уйма проводов.

Джордж сел на жесткий серый стул. Он был худой, длинноногий, с худым лицом и вьющимися волосами.

– Как вы можете это переносить? – спросил я.

– Сядьте, дорогой мой! Дышите спокойно, разговаривайте тихо и думайте о том, что служащие Карна относятся к таким ничтожным сыщикам вроде вас, как Тосканини к обезьянке шарманщика. – Он замолчал и усмехнулся. – Я переношу все это потому, что мне на все наплевать. Это дает мне кое-какой доход, а если Карн начнет обращаться со мной, как с арестантом в тюрьме строгого режима – такую он имел в Англии, – то я возьму расчет и смоюсь. Так что вас мучает? Я слышал, что недавно у вас были неприятности.

– На них я не жалуюсь. Мне бы хотелось заглянуть в вашу папку о «врачах с решетками на окнах». Эдди Дауст, до того как ушел от вас, рассказал мне, что у вас есть такая.

Джордж кивнул.

– Эдди был слишком чувствительным для организации Карна. Эта папка совершенно секретная. Посторонним ни при каких обстоятельствах не разрешается сообщать секретные сведения. Сейчас я принесу ее.

Он вышел, а я стал смотреть на серые картонные коробки и серый линолеум. Джордж вернулся с серой папкой в руке и положил ее передо мной.

– Великий боже, неужели у вас нет ничего, что не было бы серым?

– Это фирменный цвет, друг мой. Дух фирмы.

Он раскрыл папку.

– Что вам, собственно, нужно?

– Я разыскиваю одного богатого алкоголика. В пьяном виде он способен на все, и его жена беспокоится. Она предполагает, что он запрятался в каком-нибудь лечебном заведении, но точно ничего не знает. Мы располагаем единственным отправным пунктом – запиской, в которой упоминается «доктор В», Это, вероятно, начальная буква его фамилии. Человек, которого я ищу, пропал три дня назад.

Джордж задумчиво посмотрел на меня.

– Это еще не так давно. Отчего такая озабоченность и волнение?

– Если я найду его, то получу гонорар.

Джордж посмотрел на меня и покачал головой.

– Я ничего не понимаю, но это не имеет значения. Давайте посмотрим.

Он стал перелистывать папку.

– Это совсем не так просто, – бормотал он. – Одна записка – тоже мне отправной пункт…

Джордж вынул из папки листок, стал перелистывать дальше, вынул еще один и, наконец, третий.

– Вот, – сказал он. – Трое. Доктор Амос Варлей, специалист по костным заболеваниям. Большой дом в Альтадене. Делает или делал ночные визиты на дом за 50 долларов. Две дипломированные медсестры. Несколько лет назад имел неприятности с отделом наркотиков. Более поздних сведении нет.

Я записал фамилию и адрес в Альтадене.

– Доктор Лестер Вуканич. Ухо-горло-нос. Дом на Голливуд-бульваре. Этот – пройдоха. В основном амбулаторная практика. Видимо, специализировался на лечении хронических мигреней. Работает чистыми методами – промывает носовые пазухи. Предварительно, конечно, анестезирует новокаином. Но если пациент ему понравится, то не обязательно применять новокаин. Понятно?

Я записал и этого.

– Вот это хорошо! – продолжал Джордж, просматривая дальше. – Очевидно, у него трудности со снабжением. Поэтому наш доктор Вуканич любит ловить рыбу на побережье у Эсмеральды и летает туда на собственном самолете.

– Думаю, он долго не проработает, если сам себе достает материал, – заметил я.

– Не согласен. Он может работать вечно, если не будет слишком жадным. Его единственная опасность – недовольный клиент, извиняюсь, я хотел сказать пациент, но, вероятно, он это понимает. Практикует уже 15 лег.

– Черт возьми, как вы все это узнали? – спросил я.