Долгое прощание

– Знаю, – сказал я. – Это есть в вашем досье. Так же как и самоубийство, которое произошло у вас несколько лет назад. Морфий, не так ли?

– Что это за досье? – строго спросил Веррингер.

– У нас имеются сведения о всех врачах «с решетками на окнах», как мы их называем, доктор. Из их домов нельзя убежать, если начнется приступ. Для немного чокнутых, алкоголиков, наркоманов и больных легкими формами душевных болезней.

– Такие учреждения должны быть государственными! – горячо сказал доктор.

– Конечно. Теоретически, во всяком случае. Иногда это, так сказать, забывается.

Он выпрямился. Этот человек держался с достоинством.

– Достойно сожаления, мистер Марлоу. Мне неизвестно, почему мое имя фигурирует в таких бумагах. Я вынужден просить вас удалиться.

– Давайте вернемся к Эду! Может быть, он все-таки здесь?

– Здесь никого нет, кроме меня и Эрла, Теперь извините меня…

– Я бы хотел это проверить.

Иногда люди в гневе могут проболтаться, но не доктор Веррингер. Он сохранял достоинство. Я смотрел на дом, из него доносились танцевальная музыка и слабое постукивание.

– Держу пари, что парнишка там танцует, – сказал я. – Это танго. Держу пари, что он танцует один. Вот мальчишка!

– Не желаете ли теперь удалиться, мистер Марлоу?

Или придется позвать Эрла, чтобы он помог мне выдворить вас с моей усадьбы?

– Ни в коем случае, сейчас я сам уеду. Не сердитесь, доктор! Было всего три фамилии, начинающиеся на В, а вы казались самой подходящей особой. Наш единственный отправной пункт – это упоминание о «докторе В», записанное на бумаге перед исчезновением мистера Эда. «Доктор В».

– Но таких врачей, наверно, много, – тихо проговорил Веррингер.

– Конечно. Но в наших бумагах о врачах «с решетками на окнах» их совсем не так много. Большое спасибо, доктор. Эрл немножко сбил меня с толку. Но теперь Я разобрался.

Я подошел к машине и сел за руль. Когда я закрывал дверцу, доктор стоял возле меня с приветливым выражением лида.

– Нам незачем ссориться, мистер Марлоу. Я понимаю, что вы должны быть настойчивы, – такая уж у вас профессия. Чем Эрл сбил вас с толку?

– У него, очевидно, не все дома. Там, где находятся такие люди, могут быть и другие. У парня депрессивноманиакальное состояние, не так ли? Недавно он начал Дурить.

Веррингер молча выслушал меня, он был серьезен и вежлив.

– У меня находилось много интересных и одаренных людей, мистер Марлоу. Не все они были так уравновешенны, как, скажем, вы. Талантливые люди часто невротики. Но я не имел оборудования для содержания душевнобольных или алкоголиков и поэтому не мог заниматься работой такого рода, даже если бы хотел. У меня не было персонала, кроме Эрла, а он не пригоден к такой работе.

– А что он собой представляет, доктор? Если отбросить его глупые танцы и одежду.

Веррингер прислонился к дверце и ответил тихо и доверительно:

– Родители Эрла были моими хорошими друзьями, мистер Марлоу, Их уже нет в живых, а о юноше должен кто-то заботиться. Эрлу нужна тихая жизнь, вдали от шума и искушений города. Он психически неустойчивый, но в основе безобидный. Я без труда с ним справляюсь, как вы видели.

– У вас много мужества, – заметил я.

Он вздохнул. Брови у него двигались, как щупальца осторожного насекомого.

– Это была жертва, и довольно тяжелая, – сказал он. – Я думал, что Эрл будет помогать мне в работе. Он прекрасно играет в теннис, мастерски плавает и ныряет и может танцевать целую ночь. Почти всегда он дружелюбен, но время от времени у него бывают приступы.

Доктор сделал движение своей широкой рукой, словно прогонял подальше печальные воспоминания.

– В конце концов передо мной встал выбор – либо избавиться от Эрла, либо покинуть этот дом.

Он развел руки ладонями вверх, повернул и опустил их. Глаза его увлажнились от выступивших слез.

– Я продал эту тихую долину и дом, – сказал он. – Здесь будут тротуары, фонарные столбы, дети на самокатах и ревущее радио. Будет даже… – Его грудь колыхнулась от вздоха.–…телевидение. Надеюсь, что здесь сохранят деревья, но боюсь за них. Зато здесь вырастут телевизионные антенны. Но мы с Эрлом, надеюсь, будем далеко отсюда.

– До свидания, доктор. Мое сердце болит за вас.

Он протянул мне руку. Она была влажная, но твердая.

– Благодарю вас за сочувствие и понимание, мистер Марлоу. Сожалею, что не могу помочь вам в поисках мистера Слэда.

– Эда, – поправил я.

– Извините, конечно, Эда. До свидания и желаю успеха!

Я поехал обратно по галечной дороге. У меня было унылое настроение, но отнюдь не от сочувствия к доктору Веррингеру.

Глава 17

У доктора Лестера Вуканича была маленькая, убого обставленная приемная, в которой сидела дюжина пациентов. Это были по виду совершенно разные и ничем не примечательные люди, которые в этой приемной не очень-то хорошо себя чувствовали. Однако хорошо владеющего собой наркомана не отличишь от вегетарианца бухгалтера. Мне пришлось дожидаться три четверти часа. Пациенты проходили через две двери. Энергичный врач «ухо-горло-нос» может одновременно принимать до четырех больных, если располагает достаточным числом кабинетов.