Долгое прощание

Я вышел. Ожидающие пациенты осуждающе смотрели на меня. Так не ведут себя с доктором.

Глава 18

Совсем другое впечатление производил Амос Барлей, У него был большой старый дом в тени старых дубов большого старого сада. Несколько дряхлых стариков, закутанных в одеяла, сидели в шезлонгах на веранде.

Медсестра в свежем белом халате взяла мою карточку, и после недолгого ожидания доктор Варлей меня принял. Он был высокий, лысый, с подчеркнуто приветливой улыбкой. Его длинный белый халат был безукоризненно чист, ходил доктор бесшумно, в войлочных туфлях.

– Чем могу быть вам полезен, мистер Марлоу?

У него был звучный мягкий голос, облегчающий страдания и успокаивающий робкие сердца. Когда дядя доктор здесь – нечего бояться, все будет хорошо. Таково было его обращение с больными, которые облепляли его, как мухи мед. Доктор был великолепен и тверд, как танк.

– Я ищу человека по фамилии Эд, алкоголика, который пропал из дома. Предыдущие случаи позволяют предполагать, что он скрывается в какой-нибудь частной лечебнице, где ему может быть оказана квалифицированная помощь. Моим единственным отправным пунктом для поисков служит указание на «доктора В». Вы третий «доктор В», и я уже начал отчаиваться.

Барлей приветливо улыбнулся.

– Только третий, мистер Марлоу? В Лос-Анджелесе и его окрестностях должна быть сотня таких врачей. У нас много разных специалистов.

– Конечно, но не все они имеют комнаты с решетками на окнах. Я заметил несколько таких окон на верхнем этаже с боковой стороны дома.

– Старые люди, – сказал Варлей с подчеркнутой печалью, – одиноки, угнетены и несчастливы, мистер Марлоу. Иногда… – Он сделал выразительное дугообразное движение рукой. – Я не лечу алкоголиков, добавил он. – Итак, извините меня!

– Очень жаль, доктор. Вы фигурируете в наших списках. Вероятно, из-за какого-то недоразумения. Из-за каких-то неприятностей с отделом по борьбе с наркотиками, имевших место несколько лет назад.

– Ах так?

Лицо его омрачилось, затем снова прояснилось.

– Да, был случай с ассистентом, которого я, к несчастью, взял на работу. Он злоупотребил моим доверием.

– А я слышал совсем другое, – заметил я. – Наверно, какую-нибудь выдумку.

– Что же вы слышали, мистер Марлоу?

Улыбка еще не сошла с его лица, а снисходительный тон раздражал меня.

– Что вас лишили права применять наркотики.

Это немного подействовало на него. Лицо его потеряло часть своего обаяния, в глазах сверкнул холод.

– Каков же источник этого фантастического утверждения?

Крупное детективное агентство, имеющее возможность собирать полные сведения.

– Несомненно, банда дешевых вымогателей.

– Не дешевых, доктор. Их обычная такса сто долларов в день. Их руководитель – начальник военной полиции в отставке. Они не размениваются на мелочи, доктор.

– Я бы высказал ему свое мнение, – с холодным презрением проговорил Барлей, – Как его фамилия? – Теперь его тон был ледяным.

– Это тайна, доктор. Но пусть это не мешает вашей работе. Фамилия Эд ничего вам не говорит?

– Надеюсь, вы знаете, где дверь, мистер Марлоу?

Позади него открылась дверь лифта. Медсестра выкатила оттуда инвалидное кресло. В нем находилось то, что осталось от дряхлого старика. Глаза его были закрыты, кожа синеватая. Он был хорошо закутан. Медсестра бесшумно покатила его по блестящему паркету к боковой двери.

Доктор Варлей сказал с нежностью:

– Старые люди, больные старые люди. Одинокие старые люди. Не приходите больше, мистер Марлоу! Я могу рассердиться. Если я сержусь, то делаюсь неприятным. Могу даже сказать, очень неприятным.

– С радостью последую вашему совету. Все же большое спасибо. У вас здесь очаровательная маленькая покойницкая.

– Что вы сказали?

Варлей шагнул ко мне, потеряв остатки своей умильности. На его лице появились морщины.

– Что с вами? – спросил я. – Я убедился, что моего друга здесь не может быть. Здесь я не найду ни одного не одряхлевшего до беспомощности человека. Здесь только больные старые люди, одинокие старые люди. Вы это сами сказали, доктор. Нежелательные старые люди, но богатые и с жадными наследниками. Большинство из них, вероятно, взято под опеку.

– Я начинаю злиться, – заявил Барлей.

– Легкая пища, легкие успокаивающие средства, хорошее обслуживание. Наружу на солнце, обратно в постель. Решетки на некоторых окнах, на случай если осталось немного сил. Они вас любят, доктор, все как один. Умирая, они держат вашу руку и видят печаль в ваших глазах. Неподдельную печаль.

– Действительно, она искренняя, – тихо сказал Варлей гортанным голосом.

Он уже сжал кулаки, и мне пора было уходить. Однако он был мне слишком противен.

– Конечно, искренняя, – согласился я. – Кому же приятно терять хорошо платящего пациента, особенно такого, которого запихнули сюда против его воли.

– Но ведь кто-то должен этим заниматься, – возразил Варлей. – Кто-то должен заботиться об этих старых людях.

– Кто-то должен заниматься и абортами. Если подумать, это чистая, приличная работа. До свидания, доктор Варлей. Если моя работа покажется мне грязноватой, я вспомню о вас. Это поднимет мне дух.